Хильдегарда. Ведунья севера
Шрифт:
Я задумалась. Золотистый купол? Это могло быть действие шара, который весной втянулся в тело Тора. Покосившись на оберег, тихо вздохнула, вспоминая свои ощущения при его создании. А могло быть нечто совершенно иное. В любом случае, чтобы это ни было, я рада, что Тор остался цел и невредим.
– Кстати, – муж хмыкнул, на короткий миг прижав меня чуть сильнее, словно хотел этим привлечь мое внимание. – Действие оберега видел не только я. Не удивлюсь, если после такого все воины начнут мастерить себе нечто подобное.
– А мне придется благословлять их поделки, но я не уверена,
– Почему? – удивился Тор.
– Понимаешь, – заговорила я неуверенно, тщательно подбирая слова. – Магия – весьма непростая вещь. Когда я создавала оберег для тебя, то толком не понимала, что делаю. Все вышло спонтанно. Я не уверена, что подобное удастся еще раз. А еще, мне кажется, что не обошлось без вмешательства бога войны.
– Даже так? – в голосе Тора я не услышала никакого удивления, словно для него подобное было вполне нормальным и естественным.
– Да, – я кивнула. – Так что за победу можешь благодарить не меня, а Хардира.
– Это серьезно, – Тор чуть нахмурился. – Но тебе все равно спасибо. Если бы не ты, то и Хардир не обратил бы на нас никакого внимания. Думаю, воинам хватит и твоего благословения.
Оказалось, что не хватит. Людям всегда требуется некое вещественное доказательство чего либо. Скажу только, что раз в год мне с этих пор приходилось делиться своей силой, напитывая сотни оберегов, которые воины приносили в одно и то же время. Спустя некоторое время это превратилось в настоящий ритуал. При этом я постоянно говорила, что не имею ко всему этому никакого отношения. Это Хардир – бог войны. Это он слышит их молитвы и оберегает. Люди, к моему удивлению, верили. Я могла бы и отказаться, но зачем? Мне ведь совсем не сложно, даже интересно.
– На самом деле я думал, что война с югом будет намного серьезней, – продолжал между тем Тор. – Да, их было много, но, скажу прямо, они не приспособлены к войне. Их тела сильны, но дух слаб и труслив. Мы ведь даже толком не начали наступление, а они уже попятились назад, а потом и вовсе побежали, увлекая нас за собой. Норланд не стал останавливаться. Мы дошли до самой столицы Хтории, – сказав это, муж замолчал.
Я вздохнула. Так вот, значит, откуда столько трофеев.
– А простые люди… – начала я, но замолчала, проглатывая тугой комок.
Тор чуть повернулся и погладил меня по голове.
– Мы старались не трогать деревенских жителей. Да и те не стремились встретиться с нами, скрываясь в лесах. Забирали все с собой и уходили, прятались.
Я взбодрилась. Уже хорошая новость, а то знаю я эти войны.
– А теперь расскажи мне, – я повернулась и улыбнулась, обхватывая мужа за шею, – где ты достал такую прелесть?
– Прелесть? – спросил Тор заинтересованно, опуская взгляд ниже, туда, где я прижималась к нему своей грудью. – О какой такой прелести идет речь? – в его голосе появилась возбуждающая хрипотца.
– О цветке, – мурлыкнула я, целуя его в подбородок. После этого спустилась поцелуями немного ниже. Прикусив кожу на шее, лизнула ее и слегка втянула. Муж шумно выдохнул, хватая меня за плечи.
– Как странно, – пророкотал
Я широко улыбнулась и прикрыла глаза. Мне хотелось сказать, что я имела в виду вовсе не себя, но спустя некоторое время все мысли из моей головы выдуло словно ветром.
И только спустя несколько недель я узнала, что Тор, добывая цветок, чуть не свалился со скалы. К его счастью, в тот момент, когда мне об этом рассказали, он сам был на охоте, иначе ему пришлось бы выслушать от меня много интересного.
Глава 22
Илва – так звали беременную от донгорца девушку – после того, как ее поселили в одной из дальних комнат, никаких проблем не доставляла. Казалось, она сама не желает лишний раз попадаться людям на глаза. Сидела целыми днями, вышивала, шила, вязала, не проявляя ни малейшего недовольства, словно раньше всегда мечтала так жить.
Все необходимое ей носила Хельга, которой Илва совершенно не нравилась. После коротких визитов к ней подругу часто можно было увидеть с недовольно сжатыми губами.
– Чем она тебе так не нравится? – конечно, я спросила. Любопытно ведь.
Хельга вскинулась и замерла, а потом опустила взгляд на платье, которое до этого аккуратно складывала, и продолжила работу.
– Понимаете, госпожа…
– Зови меня Хильдой, – попросила я, давно решив, что ни к чему такому близкому человеку величать меня госпожой. – Когда мы не на людях, – добавила, подумав, что остальным не стоит знать, что мы на самом деле подруги.
– Что?.. – Хельга медленно подняла голову. Платье выпало из рук, словно она в один миг про него забыла.
– Ты слышала, – я улыбнулась, а потом подошла к девушке. Взяв ее за чуть подрагивающие руки, сжала их. – Ты рядом со мной с самого моего детства, и пусть большую часть своей жизни я не помню, но ты осталась со мной, когда я утратила память. Все время была рядом, подсказывала, помогала. И мне неловко, что ты до сих пор зовешь меня госпожой.
– Я… – Хельга моргнула, а потом шумно втянула носом воздух, но чувства явно были сильнее – глаза наполнились слезами. – Разве так можно? – спросила она, растерянно опуская взгляд на наши руки.
– Конечно, – отозвалась я, а после обняла подругу. Она сначала стояла вся напряженная, словно струна, а потом обмякла, обняла меня и прочувственно шмыгнула носом.
Мы простояли так пару минут, а затем Хельга осторожно отстранилась. Глаза ее покраснели, но она не плакала, только робко улыбалась, посматривая на меня.
– Хильда, – тихо произнесла она, будто пробуя, как звучит мое имя.
– Да? – отозвалась я.
– Так непривычно, – сказав это, Хельга покачала головой.
– Привыкнешь, – я махнула рукой, отошла к кровати и опустилась на нее. – Итак, чем тебе не нравится Илва? Не тем ли, что она захотела избавиться от ребенка?