Хильдегарда. Ведунья севера
Шрифт:
– Пожалуйста, – прошептала я тихо, прекрасно осознавая, чьего внимания удостоилась.
В следующий момент мне показалось, что все мои мысли переворошили, как коробку с пухом, рассмотрели внимательно самые заинтересовавшие места, а потом вернули как было.
Почти сразу я ощутила легкое одобрение и согласие, а в следующий момент все прекратилось. Я выдохнула сквозь зубы и повалилась на кровать. Подняв руку, вытерла выступивший на лбу пот и облизнула пересохшие губы. Надо же, как фантазия разыгралась.
Полежав так некоторое время, кое-как
– Камень, – вспомнила я, нахмуриваясь и опуская взгляд на свои пальцы, стиснутые в кулак. Разжав его, слабо улыбнулась. – Получилось.
На ладони лежал небольшой оберег. Мгновенно пришло осознание, что это секира Хардира – бога войны и сражений. Оберег, должный помочь мужчине защитить дом от врагов, придать сил физических и душевных, отвести беду на поле брани, поддержать в смертельном бою. Секира Хардира символизирует гнев бога войны, направленный на врагов.
Аккуратно подняв его, только подивилась тому, что создала его сама с помощью своей магии, которая в какой-то момент приняла слишком уж странный… не то облик, не то ощущение. В то, что ко мне на огонек заглянул самый настоящий бог войны, я не очень верила. Слишком уж это нереально. Удивительно, в свое попадание я верила (а как иначе?), в магию тоже, а живые боги казались мне чем-то за гранью реальности. Ну да ладно, главное, я сделала то, что хотела.
Нужно отыскать для оберега какой-нибудь шнурок. Лучше бы цепочку, но такого здесь точно нет. Спустя некоторое время я все-таки отыскала необходимое. Подарок мужу был готов. Вот только надо было еще придумать упаковку. Немного помаявшись, решила сшить небольшой мешочек.
Когда я искала подходящую ткань, вернулась Хельга.
– Надо бы посадить, – посоветовала она, глянув на цветок.
– Конечно, – я кивнула. – Завтра же посажу. Что это за цветок?
Хельга чуть странно на меня глянула, а потом, видимо, вспомнила, что я, вообще-то, когда-то память потеряла.
– Это лунный цветок, госпожа. Растет только в горах, на крутых склонах. Символ чистой и искренней любви, преданности и восхищения. Много мужчин погибло, пытаясь достать этот цветок для своих возлюбленных. – Ну точно эдельвейс! – И сажать его надо именно ночью, иначе не приживется.
– О, правда? – я разгладила темную ткань, примериваясь, сколько мне нужно для того, чтобы сшить небольшой мешочек под оберег. – Хорошо, сейчас закончу и пойдем.
– А что вы делаете? – тут же заинтересовалась подруга, а потом заметила оберег, лежащий на кровати, и застыла. – Что это? – тихо прошептала она.
– Это? Оберег для Тора, красиво получилось, правда? – спросила, присаживаясь на кровать и принимаясь отрезать нужный мне кусок.
– Он… – Хельга запнулась, но почти сразу продолжила: – Да, красиво. Очень. А еще от него исходит что-то такое…
– Что? – насторожилась я, с подозрением посмотрев на оберег.
Хельга немного помялась, явно пытаясь идентифицировать свои ощущения. А может, просто подобрать слова. Она
– Магия, наверное, – все-таки сказала она чуть неуверенно. – Как от вас, когда вы применяете свои умения.
Я тут же расслабилась.
– Ну конечно, – я улыбнулась ей и взяла в руки иголку с ниткой. – Я ведь сделала его с помощью своих сил.
Больше Хельга ничего не стала говорить, но и трогать секиру не решалась. После того как я закончила с мешочком, в который аккуратно положила оберег, мы отправились сажать подарок Тора.
– Говорят, если лунный цветок приживется возле дома, то в нем всегда будет царить мир да любовь, – поделилась со мной Хельга, когда мы отыскали самое подходящее для цветка место и посадили его. – Правда, я не слышала, чтобы он приживался у кого-нибудь.
– Что? – я удивленно на нее посмотрела, хотя из-за темноты много рассмотреть не могла. – Ты же сказала, что нужно сажать именно ночью, чтобы прижился.
– Ну, – протянула подруга чуть смущенно. – Так считается.
Вздохнула. Зря возились только. Надо было просто в воду поставить да полюбоваться, пока не завянет. А сюда, на задний двор, я редко хожу.
– Ладно, – махнула я рукой, а потом, перед тем как уйти, погладила пушистые лепестки еще раз. Поддавшись наитию, опустилась на колени и склонилась над ним, поцеловав. Сразу отстраняться не стала, вдыхая нежнейший аромат. И только спустя пару минут поднялась, отряхивая колени от пыли. – Идем, – сказала, устремившись к замку. Перед тем как скрыться за углом, я остановилась и оглянулась. Удивительно, но белоснежный цветок четко выделялся в темноте, кажется, он даже слегка сиял белым светом. Так вот почему его назвали лунным. Неудивительно.
С утра я передала мешочек с оберегом гонцу.
– Отдашь моему мужу со словами, что я жду его и буду ждать столько, столько потребуется.
– Как прикажете, госпожа.
Мужчина с каким-то то ли ужасом, то ли трепетом принял мешочек из темно-синего сукна, а потом быстро, но при этом аккуратно завернул его в самую простую, ничем не примечательную тряпку (очень похоже на обычную мешковину), спрятав потом за пазуху.
Подняв на меня взгляд, гонец быстро поклонился и торопливо вышел. Спустя некоторое время он покинул Асгрим, унося мой подарок к мужу.
***
Прошло еще несколько недель после того, как в замке побывал гонец. Лето давно уже вступило в свои права. Оно здесь оказалось довольно прохладным. Иногда, бывало, налетал холодный ветер, несущий в себе запах снежных вершин. Когда шел дождь, то температура и вовсе падала чуть ли не до нуля.
Цветок, как ни странно, прижился. А еще стал достопримечательностью Асгрима. Особенно он полюбился молодым людям. Теперь ночью около цветка постоянно крутились парочки. Хельга рассказала, что они считают, если провести ночь рядом с ним, то их любовь продлится вечность.