Химчистка для невидимок
Шрифт:
– «На выход».
– Я с вами! – прозвенел голос Аленки, о присутствии которой в квартире мы как-то забыли.
Наташка встрепенулась и заявила:
– Да ни в коем случае! Будешь «пасти» нас на расстоянии, если что – сразу вызывай… Даже не знаю, кого лучше? То ли твоего Ефимова со Славкой, то ли ООН.
– ОМОН, – поправила я подругу, но она отмахнулась, заявив, что ООН лучше. Меньше букв выговаривать. А о вкусах не спорят.
– Что значит «если что»?
Губы у дочери слегка подрагивали.
– Ну, если, например, я буду в состоянии, близком к тому, чтобы нанести увечье господину
– Подождите! Этот Максимов вам угрожал?
– Угрожал? Нет. Кажется, он сам нас боится.
6
Через полчаса мы с Наташкой сидели в кафе на втором этаже знакомого универсама и, глазея по сторонам, ели мороженое. Народа было немного. Скорее всего в результате мерзкой погоды. За соседним столиком устроилась Аленка. Мы делали вид, что абсолютно с ней не знакомы. Ее поведение оставляло желать лучшего. Время от времени она строила на лице зверские рожи, безмолвно шевелила губами и косила глазами в сторону своей левой руки, казавшейся парализованной. Эта рука, с ладонью, согнутой в форме ковша игрушечного экскаватора, безвольно висела под столом, буквально приклеившись к левой же ноге. Так продолжалось довольно долго, Наташка успела съесть мороженое, я им еще давилась. Первой не выдержала Аленка. Демонстративно встав, она намеренно уронила около меня свой зонт и, поднимая его с пола, раздраженно поинтересовалась, есть ли у нас совесть.
– Есть! – торжественно объявили мы с Наташкой, глядя друг другу в глаза.
– Тогда дайте хотя бы сто рублей командировочных! Просила же «позолотить ручку»!
– Иди к «Мюнхенским колбаскам», сейчас туда подойду, – пробубнила я, уткнувшись в рожок с мороженым. – Не сразу. Исключительно для конспирации зайду к «итальянцам», у которых мне не понравится.
– Зря, там неплохая пицца, – вмешалась Наташка, и я попыталась с ней спорить.
– Лучше урони вниз свой кошелек, – не выдержала Аленка, очередной раз роняя зонт. – Я, между прочим, не успела позавтракать. А скоро вечер.
Пришлось спешно рыться в сумочке в поисках кошелька, который оказался в кармане пальто. Результат не замедлил сказаться – я уронила мороженое и растерялась, не зная, стоит ли поднимать его с пола или хотя бы стряхивать сливочные ошметки с волос дочери, мы же вроде как не знакомы. С другой стороны, долг вежливости… Пока я думала, дочь, возмущенно фыркая, трясла головой, как могла боролась за чистоту своих волос. От волнения она не сразу сообразила достать носовой платок. Так, бедняжка, и не разогнулась. Мы с Наташкой сидели с каменными лицами и делали вид, что это маленькое происшествие нас совершенно не касается. Алена наконец поднялась и, нарушив конспирацию, заявила, что в объедках с нашего стола не нуждается. Наташка попыталась исправить положение: вытащив из моего кошелька пятисотенную купюру, протянула ее Алене и многозначительно сказала:
– Девушка, это вам в порядке компенсации за доставленное неудовольствие. Хотя на вашем месте я была бы благодарна и за меньшую сумму. Вам следовало держаться подальше, а не шантажировать нас своим зонтом.
Найти достойный ответ дочь не успела. К нам подошел высокий спортивного вида молодой человек
– Уберите. И давайте пересядем…
Не дожидаясь согласия, подхватил Алену под руку и подвел к крайнему столику, где и встал столбом в ожидании нашего перемещения.
– Наглый, как танк! – проворчала Наташка, снимая со спинки свободного стула свое пальто и напяливая его на себя.
– Нам не на улицу, – вежливо напомнила я подруге.
– А то я не знаю. Просто не хочу тащить в охапке вместе с шарфом и сумкой.
– Даже пять метров?
– Ты можешь поступать как заблагорассудится.
Вот что значит «сказать под руку»! Эти пять метров дались мне с большим трудом. Уже на втором шаге ноги запутались в длинных полах свисающего с рук пальто, и если бы не фээсбэшник, я со своей поклажей, используя столик как таран, легко въехала бы к «Мюнхенским колбаскам». Наташка, мысленно прикинув траекторию моего полета, с сарказмом заявила:
– Упрямая-а-а! Место встречи изменить нельзя!
– Спасибо вам, Андрей Ильич! – с чувством поблагодарила я спасителя, которому была обязана за прерванный полет. Надо же, выглядит моложе Лидочки.
– Пустяки. Только я не Андрей Ильич. Он немного задерживается, но скоро подъедет. А я просто Саша.
Пока мы с трудом осмысливали ситуацию, Саша обратился к Алене с просьбой помочь ему сделать заказ. ФСБ со всей ответственностью подходит к делу профессионального обучения своих кадров. От «просто Саши», добродушно улыбавшегося открытой и немного застенчивой улыбкой, исходили волны обаяния. Дочь неожиданно встрепенулась, лучезарно улыбнулась в ответ, и они оба удалились к стойке бара.
Я бестолково топталась на месте.
– Как он догадался, что мы втроем?
– Как мы не догадались о месте службы Максимова?! А тебе надо было раньше думать, – вздохнула Наташка, забирая у меня из рук вещи и пристраивая их на позаимствованный от другого столика стул. – Вы с Еленой слишком похожи – вылитые мама с дочерью. Наверное, мне не следовало соглашаться на эту встречу.
– Не следовало, – подтвердила я. – Даже не знаю, какой повод придумать, чтобы выяснить телефон Волковой. Боюсь, мы просто подставим женщину. Лиде этого не хотелось, поэтому она и не поехала к ней.
– Ну да. Предпочла подставить незнакомых людей, нас. Ладно, хватит нюни распускать. Надо еще сочинить «последнюю просьбу» Лидии Петровны. Главное, не знаешь, что говорить. Если Максимов сам похитил экс-женушку, то прекрасно осведомлен о том, что она не покойница, хотя и принимал живейшее участие в похоронах. А если мы все-таки ошибаемся и он вообще ни при чем? Вот положение, а?
Наташка отрешенно уставилась в окно, на павильон с названием «Все для дома». Слово «для» не светилось. Остальные время от времени вспыхивали. Они-то и навели подругу на решение проблемы.