Химчистка для невидимок
Шрифт:
– Не подскажете, как проехать на улицу Лесную? – одарив Наташку очаровательной улыбкой, которую несколько портило отсутствие двух передних зубов, прошептал он.
– Подскажу, – ошарашенно проронила Наташка и, беспомощно взглянув на меня, плаксиво добавила: – Только я, кажется, еще не знаю. Помню только, что тише едешь – дальше будешь, и Лесная улица где-то там, – неопределенно махнула она рукой в небо. – В районе станции метро «Новослободская».
Улыбка на лице водителя трансформировалась в ухмылку. Ясное дело: он сопоставил Наташкин
Минут через пятнадцать мы с удовольствием уплетали куриные крылышки, приобретенные Наташкой в местной забегаловке, и наслаждались полной свободой. От девицы слегка попахивало маринадом, и этот запах являлся прекрасным дополнением к крылышкам. Я успела доложить Димке, что чувствую себя преотвратно, в связи с чем прошу лишний раз меня не беспокоить. Преотвратное состояние действительно имело место быть – на какие-то секунды мне стало стыдно за нарушение данного мужу обещания говорить правду и только правду. Привычно оправдалась тем, что моя ложь – ложь во благо. Надо же было как-то утешиться. Ну не повезло Димке с женой. Можно подумать мне, этой самой жене, от такого вывода легче. Тоже мучаюсь.
Девица вполне освоилась. Попросив у Наташки расческу и зеркало, привела в порядок волосы и долго любовалась собственной довольно приятной физиономией. Я невольно провела рукой по голове, тайком радуясь прекрасной, но замаскированной париком стрижке.
– Тебе бы дома горячим утюгом по макушке пройтись, гребень торчит, – нарушила молчание Наташка. – Зря не далась мне в руки. Я тебя лучше стригла. Хоть и коротко, зато волосы по всей голове равномерно торчали, а то какой-то отдельно взятый веер на маковке распушился.
Она взглянула на девицу, потрясла своей косметичкой и потребовала вернуть запчасти от косметического набора. Та послушно вернула зеркало и расческу.
– Надо сказать тете Наташе спасибо, – проворчала подруга, убирая косметичку в сумку и протягивая ее девице. – Закинь мой ридикюль на панель. Панель, это не та панель, о которой ты подумала. Она сзади тебя.
– Я не тупая.
– Замечательно! Тогда расскажи о себе, заостренная ты наша. Кто такая и куда путь держишь?
Девица молчала, я решила ей помочь.
– Ты родственница Волковой Таисии Андреевны.
– И очень бедная! – не выдержала Наташка. – Судя по твоему отчаянному положению.
– Дочь. Елизавета Сергеевна Волкова. К моему великому сожалению. А вы из Зарайска?
– Да. Проездом. – Наташка решила быть осторожной.
– Я так и подумала. Можете не врать. Тетя Даша, втихаря, кому ни попадя адрес дает! Ну все лезут без приглашения!
– Хамишь, ребенок! Прежде
– Не соображала, что делала. Просто хотелось спрятаться. И потом, я не имела в виду лично вас.
– Ты можешь объяснить, что случилось? Откуда у вас эта свора борзых ребяток?
– Понятия не имею. Да и зачем вам это надо? Мой совет – возвращайтесь назад в Зарайск. Лучше прямо сейчас.
– Там хорошо, но нам туда не надо! Пока, – не выдержала я. – У нас и здесь забот хватает.
– Ладно! В конце концов, вы меня спасли. У вас есть ручка и какой-нибудь листок?
– Для чистосердечного признания?
– Адресок вам напишу. Пару дней там перекантуетесь. Больше не советую. Огурцов не хватит отстреляться.
Я пощупала сумку с банкой. Наташка голосом автоответчика произнесла:
– Блокнот и ручка в бардачке.
Пока Елизавета Сергеевна писала адрес, мы с подругой молчали и, только заполучив листок, я решилась произнести:
– Хотелось бы повидаться с Таисией Андреевной. Неудобно как-то получается. Приехали и не навестили…
– Ну, если уж так хотите… Колумбарий Митинского крематория.
И я удержалась от дурацкого вопроса, «что она там делает»! Наверное, потому, что от него не удержалась Наташка, у меня тормозной путь длиннее.
Елизавета Сергеевна даже подпрыгнула от возмущения:
– Офиге-е-еть!
– Советую не делать этого. Видишь, что бывает с людьми, которые, так сказать, «офигели»? – В качестве наглядного пособия я указала на подругу, все еще ожидавшую ответа на свой вопрос. С открытым ртом. – Наталье Николаевне трудно смириться с тем, что твоя мама в колумбарии ничего не делает. Она забыла, что вечный покой это подразумевает. За тунеядство на том свете мир живых не осуждает. Сейчас Наталья Николаевна закроет рот, а когда откроет, скажет, что мы ничего не знали о смерти Таисии…
– Ничего не знали, – эхом отозвалась Наташка.
– Извини, Лизонька, давно это случилось?
Лицо девушки обрело скорбное выражение, уголки губ горестно уехали вниз, но глаза остались сухими:
– Верю. У нас никакой связи с Зарайском нет. Двадцать четвертого августа, поздно вечером, почти в одиннадцатом часу мама поехала к своей подруге в Зарайск и не вернулась. Спустя три дня дядя обнаружил остатки ее искореженной взрывом «Пежо»…
– Машину заминировали? – глухо спросила Наташка.
– Да нет. Бензобак взорвался. Мама выехала ночью. Очевидно, заснула за рулем, ну и на большой скорости, пробив заграждение, рухнула с моста. Прямо на прибрежные камни… Всю машину разнесло!
Наташка залилась слезами, жалея Таечку, Лизоньку, а заодно и машину марки «Пежо», я пыталась сообразить, почему такое ужасное событие прошло не замеченным для консьержки. Лизонька, которую моя приятельница все-таки пробила на скупую слезу солидарности, как будто услышала мои, услужливо разъяснила: