Химера убойного отдела
Шрифт:
Только одно дело, когда действительно волнуются и переживают. Я тогда даже посочувствовать могу. А тут же прямо в глаза нагло врать собираются, только пока еще не придумали, что именно. И надо подсекать, выбивать факты, потом ловить на лжи, взяв за шкирку и тыкая носом, выбивая новую и новую ложь, пока не добьешься правды.
– Я хотела посмотреть на картину, – процедила сквозь зубы Агата. И судя по тому, с какой злобой засверкали ее глаза, в которых даже зрачок сменился на вертикальный, это действительно была правда.
– Что
– Я не понимаю, вы что, меня подозреваете?! – женщину наконец-то прорвало. У нее не только глаза сменились на тигриные, но и уши. Понять бы еще, что она так упорно пытается скрыть и почему так злится на мои попытки вытянуть из нее детали.
– Картина с благотворительного аукциона. Ее примерно в десять утра принес курьер, и господин Арман сам спустился, чтобы проверить подлинность и расписаться в получении. А потом сам унес ее в кабинет, сказав, что хочет лично выбрать для нее место, – отчитался вместо компаньонки дворецкий.
Ну, слава Бастет, их тут хотя бы по очереди перемыкает, а не одновременно.
– Я услышала, что принесли картину, и пошла посмотреть, – женщина соизволила выдавить из себя крупицы подробностей, наивно рассчитывая, что я этим удовлетворюсь.
– От кого вы услышали? Картину доставили в десять, а вы отправились в кабинет… – Я заглянула сначала в листик дворецкого, потом в Агатин, затем к Ральфу.
Навскидку выходило, что все сбежались к кабинету примерно без четверти двенадцать. В ФБР позвонили почти сразу, то есть примерно в двенадцать, как я и подозревала. А значит, смотреть картину дамочка отправилась минут за десять – двадцать до общего сбора.
– …примерно полдвенадцатого, – закончила я. Пока потребности расписывать все точно по минутам не было. Мне бы хоть общую картинку случившегося представить. – Из-за чего такой большой интервал? Вы узнали раньше, но были заняты или вам только в это время сообщили? – Подсказывать варианты ответов не совсем профессионально, но зато по мимике свидетеля можно уловить, в какую примерно сторону двигаться со своими догадками дальше. – Значит, только в это время сообщили. Кто? – Хотя и так ясно: раз она все время провела на третьем этаже с женой убитого, то, скорее всего, та ей и рассказала.
Хотя я, похоже, тороплюсь с выводами. Жена на третьем этаже с десяти утра, то есть о приходе курьера она могла и не знать.
– Господин Арман прислал мне сообщение, попросил прийти помочь выбрать место для картины.
Ощущение, словно у меня в руках тюбик с почти закончившейся зубной пастой. И я старательно выдавливаю остатки, потому что нового нет, а зубы почистить надо.
– То есть у вас в мобильном есть сообщение от убитого, по которому можно точно определить, когда он еще был жив, но вы упорно это скрываете?
Да чтоб ты мышью подавилась! Я сейчас совсем непрофессионально
– Я не собираюсь позволять вам читать мою личную переписку…
– Мобильник. Сюда. Быстро. – После каждого слова я тыкала пальцем в стол. – Ордер на обыск всего вашего имущества мне сейчас привезут. Но я хочу быть уверена, что вы ничего не удалите. Так что кладите на стол. Вот он, – я указала на дворецкого, – как ответственный за персонал, будет сидеть и оберегать его и от вас, и от меня. Ну?!
Агата сначала зло зарычала, а потом, признав, что выбора у нее нет и теперь-то я уж точно смогу привлечь ее за препятствие следствию, швырнула мобильник на стол:
– Подавитесь! Можете читать без ордера!..
Глава 19. Первый подозреваемый есть
Я принципиально оформила изъятие мобильного устройства со всеми формальностями. Выдала злющей Агате документ, подтверждающий, что ее собственность временно переходит во владение государственного бюро расследования, так как является важной уликой. И лишь после этого уселась читать переписку, из-за которой весь скандал и произошел.
Компаньонка жены одновременно оказалась любовницей мужа. Дело, как говорится, житейское, хотя я такое поведение не одобряю. Но сейчас главное было в другом.
В том, что в одиннадцать часов тридцать семь минут господин Арман был еще жив и приглашал свою пассию заглянуть к нему, чтобы полюбоваться потрясающей картиной. И выбрать для нее «подходящий ракурс». Хм… Не будем давать волю воображению, а то мне тут тоже есть с кем подходящий ракурс поискать. Главное – это время.
– В тот момент, когда вы получили сообщение, ваша нанимательница была с вами?
– Да, сидела ела мороженое и следила за воротами. Даже на голову жаловаться перестала, – с презрением то ли ко мне, то ли к жене своего любовника пробурчала Агата.
– А до этого жаловалась? – уточнила я, стараясь не давать волю профессиональной паранойе.
– Да, даже в комнату к себе минут за десять до этого уходила, за таблетками. – Женщина с раздражением передернула плечами. Можно подумать, ее хозяйка специально страдала головной болью, чтобы нервировать бедняжку. Даже за таблетками отправлять не стала, сама сходила.
– А где у нее комната? На каком этаже? – Все же профессиональная паранойя оказалась сильнее моей антипатии к компаньонке. И главное, вроде бы ничего подозрительного. Подумаешь, сначала жена ненадолго удалилась, а потом любовница нашла труп ее мужа. Совпадение.
– На третьем, я даже видела, как она в окне мелькала, потом отошла ненадолго и снова появилась. – Почувствовав, что я вроде бы перестала ее подозревать, Агата решила побыть добропорядочной свидетельницей и защитить свою нанимательницу от ложных обвинений. Лучше поздно, чем никогда.