Химера
Шрифт:
— Какой-то сраный гений, что ли? Как он мог столько всего подстроить?
— Всего лишь сильный маг. Возможно, сильнейший в Летаре.
— Есть в твоей цепи рассуждений слабое звено, Лис. Лейна у меня на всякое горазда, но принимать украшение от какого-то садовника и не сказать мне? Никогда.
— Тогда всё ещё хуже, — Химера протяжно застонал. — У него был помощник. И не простой, а тот, кому она доверяла. Близкий человек.
— Ты к чему клонишь? Думаешь, мой сын? Может, жена, которая из Трисфолда уже пять лет не выезжает?
— Ты же додумался её похитить с помощью Лис?
— Похитить, а не убить!
— В чём и дело. Как ты на нас вышел? От кого узнал, с кем говорил? Кому заплатил?
Химера жаждал услышать ответ. Рядовые Лисы вроде него не знали ничего о работе Приюта. Мирфия всегда держала в тайне имена заказчиков и то, откуда они вообще появляются.
— Кранц мне всё устроил, предложил связаться с Лисами, — Броспего погрузился в воспоминания под шелест дождя. — Он с вами давно дела вёл. Часто бывает в Басселе, в этот раз тоже раньше меня приехал, занялся подготовкой. Подожди-ка. Нет, упырь, даже не думай!
— Тут и думать нечего, — Варион стиснул зубы и подошёл к пропахшему ароматным дымом купцу. — Могла Лейна принять подарок от Кранца? Мог он неправильно передать заказ Лисам?
— Ты совсем оборзел? — разошёлся Броспего. Его слюна забрызгала лоб Химеры. — Он мой друг, я его пятнадцать лет знаю! А ты кто такой? Грёбанный бандит, который хотел убить мою дочь!
— Которому велели убить твою дочь, — поправил его Варион. — А знаешь, почему? Ты говоришь, что Кранц уже имел с нами дело, но тогда что-то не сходится. Или он тебе наврал и сразу заказал убийство Лейны, или он придумал дурацкий план, потому что Лисы не похищают людей! Это принцип! Слишком большой шанс засветить свою рожу.
— Как засветили вы, когда припёрлись ко мне? — Касилиам недобро усмехнулся. — Брось ты его обвинять — может, дольше проживёшь. Все ваши принципы гнутся под весом денег. Не похищаете, говоришь? Если заплатить достаточно, вы и жопу свою продадите.
— Я хочу с ним поговорить, — настаивал Химера.
— Забудь об этом. В Кранце я уверен, чего не могу сказать о тебе, — Броспего нервно покусывал трубку. — Моё терпение почти закончилось. Я хочу знать, что случилось с моей дочерью. Если ты её не найдешь в ближайшие дни…
— Да-да. Отрежешь яйца наживую.
— Для начала. Ищи местную гниль, которая её забрала, и не смей больше обвинять честных людей из Трисфолда. Усёк?
— Усёк. Но мне надо, чтобы ты кое-что вернул.
Химера шагал прочь от Подворья под проливным дождём, но мысли его были далеко от Купеческого квартала. Броспего терял терпение, потому что знал то же, что и Варион. Они оба не решались говорить это вслух, но едва ли кому-то было суждено увидеть Лейну живой. Варион крепко сжимал в руке ожерелье дочери Броспего, медленно водил большим пальцем по выпуклому стеклу. Кровь, что переливалась внутри, оставалась последней зацепкой.
Хемгура
Дождь и не думал прекращаться. Едва обсохнув на веранде Подворья, Химера опять промок до нитки за время утомительного похода по пустым улицам. Дорога от «Старика Хемгура» к «Пёсьей морде» превратилась в серую кашу из грязи и отходов, так что на пороге заведения Бертольда Лис появился не в лучшем виде и ещё более неважном настроении.
«Морда» вновь открылась и заполнялась посетителями. Один из них, всё ещё с перевязанной рукой, оживился при виде Вариона. Словно его и ждал.
— Твою мать, да ты как кот бездомный! — воскликнул Сеймор Живодёр, протянув здоровую руку. — Решил в дерьме искупаться?
— Погодка шепчет, — равнодушно буркнул Химера. — Шепчет, что ты мудак.
— Врёт, собака, — Живодёр посерьёзнел. — Я ведь сюда не пить пришёл, Химера, и не с тобой любезничать. Ты, наверное, хочешь обсохнуть, погреться?
— Твоё какое дело?
— Такое, что не судьба. Я как раз тебя искал здесь, чтобы проводить в Приют. Гадюка хочет тебя видеть.
Сумка Химеры звучно упала на продавленные половые доски. Мирфия ни за кем не посылала просто так: такая честь выпадала только тем, кто, по её мнению, заслужил живительную словесную порку. Например, за то, что провалил заказ и связался с отцом жертвы.
— Веди, Живодёр, — уныло произнёс Варион. — Сдаюсь.
Глава 9. Голод прочищает мысли
«Один мой брат задумался о вере и предположил, что все божества мира могут быть разными ликами одной сущности. Мол, Святое Солнце — это и есть другой лик Далёкой Звезды. Но это же ересь: Солнце, ведь — это что угодно, только не звезда». Аллиар, верховный жрец Летары, «Заметки о ереси».
— И когда ты собирался меня навестить? — Мирфия развалилась в кресле и испытующе смотрела на Химеру.
— Я знаю правила, госпожа, — Варион не спешил признавать вину. — Мы должны появляться не реже, чем каждые пять дней. Меня не было чуть больше трёх.
— Пять дней означает три для примерных Лис, а для остальных — два, — напомнила Гадюка. Счёт у неё был особый. — Чем же ты так занят? Пьёшь?
— Гуляю. Любуюсь красотой осени. Утром вот настоящую химеру видел. Я сам, конечно, не такой здоровый, но куда красивше.
— Ты вообще понимаешь, почему я тебя вызвала? — с каждым словом Мирфия злилась всё больше. — Нет, не на задание. Нам не нравится, как ты себя в последнее время ведёшь. Заказ провалил, в Приюте не появлялся. Я ведь не шутила про караул.