Химера
Шрифт:
Его взгляд вдруг привлекла электрокардиограмма Кеничи Хираи, и он подался вперед. Сердечная кривая начала резко колебаться вниз-вверх. Затем стала абсолютно прямой линией в верхней части экрана.
Джек успокоился. Ничего страшного: скорей всего это аномалия электрического характера — возможно, отсоединились электроды. График кровяного давления не изменился. Наверно, пациент пошевелился и случайно сорвал электрод. А может, Эмма отсоединила его от аппарата, чтобы Кеничи сходил в туалет. Теперь и данные о давлении перестали поступать — еще одно подтверждение, что Кеничи отсоединен
Когда этого не произошло, он подключился к внутренней переговорной сети.
— Капком, это Врач. Пациент отключен от ЭКГ.
— Отключен?
— Похоже, отсоединились электроды. Сердечная кривая отсутствует. Вы не могли бы выяснить у Эммы, в чем дело, и подтвердить?
— Вас понял, Врач. Сейчас я с ней свяжусь.
Тихое завывание вывело Эмму из забытья — она проснулась от прикосновения чего-то влажного и холодного к ее лицу. Она не собиралась дремать. Центр управления полетом постоянно следил за ЭКГ Кеничи по системе биотелеметрии и предупредил бы об изменениях в его состоянии, но Эмма все равно собиралась подежурить возле пациента, пока другие члены экипажа отдыхали. Но за последние два дня она спала лишь урывками, ее часто будили, чтобы спросить о состоянии пациента. Усталость и полное расслабление в условиях невесомости наконец настигли и ее. Перед тем как заснуть, она смотрела на сердечный ритм Кеничи, который завораживающими извилистыми линиями высвечивался на мониторе, вскоре они слились в зеленое пятно, а затем растворились в черноте.
Почувствовав холод и влагу на своей щеке, она открыла глаза и увидела плывущий к ней водяной шарик — он вращался и переливался всеми цветами радуги. Она не сразу поняла, что это, а еще через несколько секунд увидела: вокруг нее пляшет еще с десяток таких же шариков, похожих на елочные украшения.
Эмма услышала помехи, затем в ее наушниках раздался голос:
— Уотсон, это Капком. Нам очень не хотелось будить вас, но необходимо подтвердить состояние электродов ЭКГ пациента.
Охрипшая от усталости, Эмма ответила:
— Я не сплю, Капком. Я думаю.
— Биотелеметрия показывает аномалию в данных ЭКГ вашего пациента. Врач полагает, что отсоединился электрод.
Пока Эмма спала, она переместилась в пространстве, и теперь, заново сориентировавшись, она повернулась туда, где должен был находиться пациент.
Спальный мешок Кеничи был пуст. Трубка капельницы свободно плавала в воздухе, а из нее выделялись блестящие капли физраствора и разлетались в воздухе. Электроды висели спутанным клубком.
Эмма сразу же отключила инфузионный насос и быстро огляделась.
— Капком, его здесь нет. Он вышел из модуля! Оставайтесь на связи.
Она оттолкнулась от стены и метнулась в Нод-2, соединенный с лабораториями ЕКА и НКА Японии. Заглянув в люк, она поняла, что Кеничи там нет.
— Вы нашли его? — спросил Капком.
— Никак нет. Продолжаю искать.
Может, он заблудился и уплыл сам не зная куда? Возвращаясь через американскую лабораторию, Эмма нырнула в проем люка. Ей на лицо что-то капнуло. Смахнув
— Капком, он прошел через Нод-1. Я обнаружила кровь, из места присоединения капельницы.
— Советую перекрыть воздухообмен между модулями.
— Вас поняла.
Она скользнула через люк жилого модуля. Свет был приглушен, и в полумраке она видела Григгса и Лютера — оба крепко спали в застегнутых спальных мешках. Кеничи там не было.
«Не паникуй, — подумала она, когда перекрывала воздухообмен между модулями. — Думай. Куда он мог направиться?»
Обратно в свой спальный отсек, в российскую часть МКС.
Решив не будить Григгса или Лютера, Эмма выплыла из жилого модуля и быстро двинулась в гермоадаптер, [23] соединяющий модули, оглядываясь по сторонам в поисках сбежавшего пациента.
— Капком, я до сих пор его не нашла. Двигаюсь через «Зарю» и направляюсь в российский служебный модуль.
Она скользнула в российский модуль, где обычно спал Кеничи. В полумраке виднелись Диана и Николай, они спали, плавая и раскинув руки, словно утопленники. Спальный отсек Кеничи был пуст.
23
Гермоадаптер — герметичный стыковочный переходник, предназначенный для соединения между собой модулей МКС, и для обеспечения стыковок шаттлов.
Ее тревога переросла в настоящий страх.
Она попыталась разбудить Николая. Космонавт просыпался медленно, а когда наконец открыл глаза, только через некоторое время понял, чего она хочет.
— Я не могу найти Кеничи, — повторила она. — Мы должны обыскать все модули.
— Уотсон, — раздался голос Капкома в наушниках. — ТО сообщает о периодической аномалии в шлюзе Нода-1. Пожалуйста, проверьте состояние шлюза.
— Характер аномалии?
— То и дело идут сигналы, что люк между шлюзовым и узловым модулями не закрыт.
«Кеничи. Он в шлюзовом модуле».
Вместе с Николаем, следовавшим за ней по пятам, Эмма, словно птица, метнулась по станции и нырнула в Нод-1. Бросив лихорадочный взгляд в открытый люк шлюзового модуля, Эмма увидела то, что показалось ей тремя человеческими телами. Два из них были скафандрами для выхода в открытый космос — их твердые панцири особым образом закреплены на стенах шлюза, чтобы легче было надевать.
В центре висело тело, изогнутое в конвульсии. Тело Кеничи.
— Помоги мне вытащить его отсюда! — попросила Эмма.
Она подплыла к японцу со спины, уперлась ногами во внешний люк и толкнула Кеничи к Николаю, тот, в свою очередь, вытащил его из шлюзового модуля. Вместе они принялись толкать Кеничи по направлению к лабораторному модулю, где находилось медицинское оборудование.
— Капком, мы нашли пациента, — доложила Эмма. — Похоже, у него приступ. Мне нужен Врач!
— Оставайтесь на связи, Уотсон. Врач, говорите.
В наушниках Эмма услышала странно знакомый голос.
— Привет, Эм. Слышал, у тебя там неприятности.