Химера
Шрифт:
Фокус с вталкиванием тела в нереально мизерные проходы явно не удастся. Можно, конечно, подождать и иссохнуть от обезвоживания, но вряд ли меня это спасет. Голова точно не пролезет, даже если уши отрезать и лишние волосы сбрить. Невероятно глупая идея, а зрелище и того хуже…
Флакончика с прилепленным к нему ярлыком «Выпей меня!» я тоже рядом не обнаружил. Такое только в детских сказках бывает. Да и то не со всеми, а исключительно с девочками, непременно живущими в Англии и обязательно по имени Алиса. Я в этом вопросе пролетал по всем трем параметрам. То есть вообще без шансов. Хотя если… Нет, точно никак.
Длительное и раздражающее хождение
Все это начинало меня нестерпимо раздражать. Злость уже не просто бурлила, а настойчиво пыталась вырваться наружу. Она желала «взлохматить» что-нибудь беззащитное, безответное и не очень твердое. Я встал с пола, сжал кулак и с силой ударил в первое, что попалось на глаза — в одну из осточертевших дверей… Она явно не поняла, чего я от нее хотел, и приветливо распахнулась без лишних стонов и вздохов.
В комнате — ослепительный лабиринт. Тысячи зеркальных поверхностей. Увеличивающие, уменьшающие, искажающие реальность до запредельной неузнаваемости. В них я видел свое недоумевающее отражение и… кусок стены со злосчастной дверцей за моей спиной. В одних зеркалах я был могучим великаном. В других никчемным лилипутом. В третьих — толстым, словно дубовая бочка. В четвертых же наоборот — стройным, как тростинка. Это вполне объяснимо и даже не очень странно. Но вот каким образом жило своей жизнью отражение гребаной двери, ума не приложу. Оно менялось по своим правилам, не совпадающим с моими изменениями. Бывает же!.. Неужели?..
Глаза с запредельной скоростью забегали по зеркалам, отсортировывая и фильтруя нелепое и ненужное. Несколько минут, и я обрадовался тому, что в этот раз не ошибся… Вот оно — то, что я искал… Одно-единственное зеркало, в котором отражался ненаглядный «я» и дверца сопоставимого размера… Руку дам на отсечение — это она, дверь, за которой меня ждут ответы на мои вопросы.
— Зараза! — закричал я от нахлынувшего восторга. — Скаах! Наимерзейший из всех мерзейших лепреконов. Ты же все знал! Отражение, говоришь… Хоть что-то из твоего несусветного бреда мне пригодилось.
Я подошел вплотную к зеркалу и прикоснулся открытой ладонью к глади амальгамы. Холодная и твердая… Но я уже знал ответ на глупый вопрос: «Как мне войти в зеркало?» Повернулся к зеркалу спиной. Я всегда внимательно слушал собеседников, особенно мифических и с крючковатым носом…
«Потусторонудверье» встретило меня недружелюбно. Но оно и понятно. Суровая российская зима и отдых на райских тропических островах — абсолютно разные вещи. Исчерпывающе это можно понять только тогда, когда попадаешь из одного места в другое почти мгновенно. Особенно когда количество одежды не прибавляется. Но, слава богу, что это все не про меня, хотя бы частично. Нечто оградило меня от дискомфорта, избавив от каких-либо ощущений. Я был здесь лишь сторонним наблюдателем без плоти и крови. Я существовал в этом мире как бестелесное привидение.
Над головой хмурилось небо. Мрачное и низкое. Казалось, еще немного, и оно рухнет на землю, похоронив заживо невольных свидетелей. Безостановочно сыпал колючий снег и завывал одичавший ветер. Такой наверняка лютым морозом до костей пробирает. На городской улице в спальном районе — ни души. Даже бродячие собаки в
В том, что я оказался именно в России, я не сомневался даже четверть секунды. Только в «Раше» умеют строить такие безвкусные, однообразные, отвращающие своей серостью бетонные коробки-хрущобы. Язык не поворачивался назвать их «милым домом». Лишь русский народ может так засрать мусором город, что даже снежный покров в добротный метр не скроет его с глаз. Да, нам есть чем гордиться!..
Из снежной метели вырвался силуэт двуногого существа. При ближайшем рассмотрении он оказался молодым человеком, одетым совсем не по-зимнему. На ногах кроссовки. Из одежды — легкий спортивный костюм и ветровка цвета хаки с натянутым на голову капюшоном. На лице — белая марлевая маска.
Не обращая на меня внимания, он прошел мимо и вскоре опять растворился в непроглядной стене «белых мух». Я с удивлением посмотрел ему вслед, но остался стоять на месте.
В этот момент «нечто» дало понять, что мне нужно следовать именно за парнем. Ненавязчиво и почти безболезненно оно отвесило «волшебный ускорительный пендель». Деликатное прикосновение к своим мыслям, и я уже переместился на заднее сиденье гниловатой «ментовской четырки» с удручающим интерьером. Грязные и зашарканные до торчащих пружин тряпичные кресла. Скелеты проржавевших дверей с вывороченной обшивкой. Зацарапанная и выцветшая передняя панель, из внутренностей которой торчали оплавленные разноцветные пучки проводов. Пыхтящая жаром и пылью печка, неспособная, несмотря на все старания, прогреть промороженный холодом салон. Единственный новый элемент авто — желто-черный ароматизатор воздуха с надписью «Warning sexoholic», висящий на растрескавшемся зеркале заднего вида. На пассажирском сидении — большой, заплывший жиром боров. Черный ремень безопасности пропадал в бесчисленных складках его одежды без следа. За рулем — мужчина лет тридцати. Худощавый и низкорослый.
— Серега, ты сегодня чего после смены делаешь? Празднуешь? Через три часа старый Новый год все-таки, — заговорил сидящий за «баранкой» полицейский.
— Да как, как… Как всегда, — ответил гнусавым голосом второй.
— В кабак? Кагор рекой и тонны безотказных лярв? — с завистью уточнил водитель.
— Да, все как обычно. У меня там безлимитный кредит. Ашот мне лет на сто вперед задолжал по последнему раскладу. Я его уже в третий раз отмазываю за пьяную езду.
— Крутяк!
— А ты как?
— Да я к родителям. Матери обещал зайти. Ну, ты понимаешь. Да и батя рад будет. Хоть с кем-то выпить, а то «шампунь» его вообще не вставляет.
— Родители — это святое. Может, ты потом со мной, Леха? Покутим, как в старые добрые?.. А? Ну или как в старые недобрые…
— Блин, Серега. Я бы с радостью, но… Я с этой «ибатекой» походу только после смерти рассчитаюсь. С баблом вообще напряг, притом круглогодично.
— Дак я с тебя ни копейки не возьму, оторвешься на халяву. Друг с Кавказа за всех платит!
— Стремно же…
— Блин, ты же коп. Аттестацию прошел. О каком «стремно» ты говоришь?
— Ну, не знаю… Нет, Сега. Может, как-нибудь потом…
— В следующий раз могу и не предложить. Я же не Дедушка Мороз. Так что успевай, новогодний «ивент» на исходе.
— Да не могу я так…
Снаружи послышался стук. Через промерзшее стекло не было видно, кто там такой настойчивый. Для полицейских это пока еще загадка, но не для меня. Я знал ответ наверняка… Парнишка в спортивном костюме… Иначе я бы здесь не оказался.