Химера
Шрифт:
– Так не бывает. – Подумал я. – Бывает. – Пропел Полоз, довольный своим монологом. – Но….
– Мы по-прежнему на Химере? – Проговорил я вслух.
– На Химере. – Согласился Полоз.
– Но – Снова перешел я в ментальный режим.
– Никаких «Но»! – Вдруг взорвался Полоз. Все было проделано вне пределов зоны контроля Конклава. В нейтральном космосе. Ты законный родственник Вайера и Наследный принц Сиберии, хотя и довольно слабой крови, так что прими, то, что ты услышал! И живи с этим, если сможешь.
– Смогу… –
– Как Полковник оказался на Химере? И когда он успел… – Я запнулся – «Сделать» Аэлиту. – Слово было неприятным и у меня возникло желание отплеваться и тщательно вычистить зубы.
– Он был в конвое. Единственный кто не был погружен в сон.
– Поэтому я его не заметил и посчитал, что он здесь всю жизнь.
– Да -
– Зачем тебе тупой кибер на борту? Ты превосходно справлялся со всеми своими системами сам. Тем более у тебя куча роботов.
– Он шпион Конклава. Следил за точностью исполнения приговора. –
Я достал из нагрудного кармана новую пластинку жевательной резинки и углубился в шевеление челюстями. Опять нужна была пауза. Причем такая, которая позволила бы все это переварить. И, хотя бы, что-то в голове разложить по полкам. Все разложить не удалось. Потому то что, что я услышал – было еще не всем, что я должен был услышать.
– Теперь твои условия. – Это я уже проговорил вслух. Наплевав на всю секретность. – Ты свою часть нашей договоренности выполнил.
– Планета – Невинно пропел коммуникатор. – Планета Земного типа. Королевство и пост флагмана космической обороны нового государства.
– Похоже – перевоспитание не удалось. – Проговорил я в полголоса.
– Нет – Хихикнул Полоз за ухом.
– Гад… – Прокомментировал я его просьбу.
– Разумеется – Ответил Полоз.
– Ты не подумал, как это сделать?
– Теперь это твоя забота – Теша свое электронное самолюбие, пропел Полоз в коммуникаторе.
– Гарик! – Вдруг испуганно вскрикнула Аэлита, коснулась меня рукой и показала на стекла рубки. Горгона выплюнула очередной протуберанец и по Химере через десяток секунд пройдет очередная волна смерти.
– Полоз! – Заорал я.
– Да, я все вижу – вижу. – Прошипело в коммуникаторе. – Не надо так кричать. Ты сожжешь мне схемы приема. Я только-только их починил.
На стекла уже потек песок, мелкий, как пыль, синеватый, искристый от переизбытка статического электричества. Полоз нырял в Туманное море на безопасную глубину.
На стенах включились синие аварийные светильники.
– Глубина сорок три метра – Раздался голос системы управления кораблем. – Мы в безопасности.
– Очень похоже на могилу – Проворчал я, и сел на пол.
– Аэлита. Девочка, напротив каюта. – Я показал рукой едва заметный овал в стене
– И уперся взглядом в Лозоходца. Москит, посчитавший задачу выполненной, забрался на потолок рубки и мирно дремал, опутав себя сеткой из тонких волокон, каждый из которых мог выдержать около десяти тонн веса.
– Полоз опять будет ворчать, что уборка отнимает слишком много энергии, но, теперь она у него была. На пылесос хватит – решил я.
– Ты нигде и никогда не появляешься просто так, Лозоходец. – Произнес я, расшнуровывая ботинок. Ступни ныли от длинного-длинного дня.
Восстановительная химия, после борьбы с отражениями закончила свою работу, но в нормальное состояние я пока не вернулся. Для того чтобы вывести из организма остатки лекарств, и восстановится полностью, нужен был сон. Не менее десяти часов. Эти десять часов я и пытался выторговать у Лозоходца.
Он покрутил головой в широкополой шляпе, словно действительно видел как человек, и, решив ничего здесь не трогать, тоже сел на пол.
– Мы могли бы поговорить в другом месте? – Он приложил пальцы к краю шляпы.
– Можешь не прятать свои бельма. – Устало произнес я. – Меня трудно чем-то удивить. Теперь тем более. И лучшего места для беседы у нас не будет. – Сюда не пробьется ни один прибор слежения. Сорок метров ионизированной пыли – замечательный экран. Для всех остальных кроме нас Полоза не существует.
– Хорошо – согласился Лозоходец. Кивнул в сторону Фрэнки, и вопросительно поднял брови.
– Он никому ничего не расскажет. Он спит. – Фрэнки даже не спал. Сном трудно было назвать то, что происходило в его организме. Больше всего подходил термин – восстанавливался.
Его тело, как и полагалось биологическому материалу, было подвержено разложению, но окружив себя бронепластинами и превратившись в некое наподобие куколки огромной бабочки, Фрэнки восстанавливался.
Он вылезет из своей бочки спустя пару часов новый, чистый, словно из бани радостный и голодный.
Я отпущу его на охоту. Он кого-то или что-то съест и вернется через сутки таким же, как и был – верным, умным, и никуда не сующим свой чуткий нос.
– И… – Я с наслаждением вытянул босые ноги и положил скрещенные руки под голову. – Я готов слушать тебя о Лозоходец! – Патетики было многовато, но мне было все равно.
– Ты знаешь, что я знаю… – Негромко проговорил Лозоходец. Опять начались игры в кошки-мышки, которые мне стояли уже поперек горла. Почему люди не могут быть честными до конца? Просить без шарканья ногами по полу. Спрашивать, глядя в глаза.
«Глаза». Я поерзал по рубчатой обшивке Полоза спиной, устраиваясь удобнее. Она была похожа на пористую резину. Была приятна на ощупь, и меня начало клонить в сон.
Конец ознакомительного фрагмента.