Химера
Шрифт:
Мясорубка продолжалась около минуты, а потом перила не выдержали натиска. Затрещал бетон. Вмурованная в него чугунная арматура лопнула. Люди посыпались с обрыва, точно куклы, разбиваясь о выступы декоративной скалы, падая на каменистое мелководье. На площадке быстро сделалось просторно.
…Пронзительные, полные смертельного ужаса вопли были слышны на другом берегу водохранилища. Жители окрестных деревень выходили из домов в темную безлунную ночь и разглядывали на оконечности мыса, где стоял элитный отель, мельтешение теней в лучах прожекторов.
В
– Отче наш, иже еси на небесех, – заговорил он прокуренным до хрипоты голосом. – Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя… Смилуйся над грешными рабами Твоими. Усмири зверя Левиафана, верни его обратно в пучины…
Абрамов стоял на опушке леса и наблюдал за творящимся на скале кровавым безумием. Его трясло от пережитого стресса, из раны на лбу сочилась кровь, но Сергей Викторович не обращал на это внимания. То, что творилось наверху, было куда важнее. Там рушилось его будущее.
В лесу показались фары. К месту событий на большой скорости летели три автомобиля. Теряясь в догадках, Абрамов побежал им наперерез сквозь березовую рощу.
Горюнов, спешивший к декоративной скале по аллее, тоже обратил внимание на кавалькаду машин: два микроавтобуса с затемненными окнами и большой черный внедорожник. Они чуть не смели его с пути – он едва успел отпрыгнуть, лишь лицо обдало воздушным потоком.
Автомобили затормозили у скалы, распахнулись дверцы, наружу высыпали люди в бронежилетах, со странными ружьями в руках. У некоторых на плечах висели мотки разноцветной капроновой веревки.
– Быстро, быстро, быстро! – кричал командир группы.
Протиснувшись мимо окровавленных, стонущих людей в разорванной одежде, спускавшихся с вершины, бойцы неизвестного спецподразделения забрались по лестнице наверх. Там им открылось фантастическое зрелище.
Праздничная площадка была похожа на поле битвы. Перевернутые столы, осколки посуды, окровавленные, корчащиеся, стонущие тела. Виновник бойни, от головы до кончика хвоста заляпанный кровью, крушил аппаратуру на сцене. Динамики протяжно выли, и этот звук еще больше раздражал животное. Оно тянуло зубами провода, пытаясь выдрать их из усилителя.
Первая четверка бойцов, ворвавшихся на липкую от крови площадку, не сближаясь с чудовищем, опустились на одно колено и изготовились для стрельбы. Последовал залп приглушенных хлопков – и на теле фараончика распустились яркие хохолки, которыми были увенчаны шприцы со снотворным.
Зверь резко утратил активность. Разжал челюсти, выпустив провода. Зарычал, но как-то заторможенно, без былой агрессии.
Двое бойцов развернули сеть и двинулись к нему. Когда они приблизились, монстр попытался броситься на них и даже царапнул когтем по одному из бронированных шлемов, но затем грянул второй залп, и фараончик завалился на бок. Косматая
Его опутали сетью, связали лапы, вставили меж челюстей деревянный черенок. Потом, вшестером, потащили к лестнице. Со стороны они казались рыбаками, отхватившими невиданный улов.
– Осторожней! Осторожне-ей! – кричал командир, когда опутанного и связанного фараончика спускали вниз по лестнице. – Не поломайте о ступени. Он нужен живым.
Спящего зверя заволокли в кузов микроавтобуса. Во время погрузки остальные бойцы окружили автомобиль, никого к нему не подпуская. Их командир, заметив вспышку, вывел из толпы корреспондента светской хроники и отобрал у него карту памяти из фотоаппарата.
Абрамов, попавший за пределы оцепления, увидел в опущенном окне внедорожника сухопарое лицо Вельяминова, с отрешенностью наблюдающего за происходящим. Абрамов направился к бывшему компаньону, но путь преградили спецназовцы.
– Герман Алексеевич! – позвал Абрамов в отчаянии.
Вельяминов повел глазами, увидел его среди лиц и поднял тонированное стекло. Вместо этого к хозяину отеля подошел командир группы. Под задранным щитком бронешлема Абрамов узнал лицо одного из телохранителей чиновника.
– Вы ничего не видели и ничего не знаете о том, что произошло в отеле, – сказал он. – И еще, Сергей Викторович. Возможно, вам будет лучше уехать из страны.
И сделав знак своим людям, он сел в кабину микроавтобуса, куда погрузили фараончика, а бойцы отряда заполнили остальной транспорт. Спустя полминуты у подножия декоративной скалы остались только окровавленные люди в разорванной одежде.
К ошеломленному Абрамову тихо подошел Горюнов.
– Похоже, убийца пойман, – сказал он. – Насчет премии, Сергей Викторович. Вам лучше оставить ее себе. Подозреваю, деньги вам теперь потребуются.
Эпилог
Митя и Натали задержались под козырьком больничного крыльца. Шел дождь, колотя жирными каплями по металлочерепице и листве тополей. Пока Митя возился с зонтом, Натали вдыхала свежий воздух – впервые за два месяца после масок и ингаляций. Она выглядела худой и изможденной, особенно в плаще – бледная тень той Натали двухмесячной давности. И все-таки с ее лица не сходила улыбка.
Под зонтом они добрались до машины, где теща развлекала Марусю игрой в «ладушки».
– Мама идеть! – закричала обрадованная Маруся, когда Натали открыла дверцу и забралась в салон. – Мама! Мамочка моя!
Натали крепко обняла ее, поцеловала в светлую макушку. Потом обняла свою маму. Та заплакала.
– Ну что ты, мама, – сказала жена Мити. – Как тебе не совестно? Я ведь живая.
Потом они вчетвером просто сидели в салоне, слушая, как дождь барабанит по крыше. Маруся, словно котенок, устроилась на руках у матери, восполняя тепло, которого была лишена за долгие два месяца разлуки.