Химеры 2
Шрифт:
Трещины.
Кто-то стоит за деревьями. Кав присмотрелся. Темный, широкоплечий силуэт с неправдоподобно тонкой талией. Высокий. На голове - ветвистые оленьи рога.
Он за кем-то наблюдает.
Сон, вот что это. Я сплю.
Оленерогий оборачивается. Вместо лица - такая же темнота.
Падающий вертолет, снова и снова. Надсадный вой двигателей, стук винта. “Амарела, девочка моя, держись!”.
Вертолет падает в тишину. Сильно стучит механизм наручных часов. Оглушительно. Грохочет. Звон стекла.
Амарела! Амарела!
Всюду
Амарела!
Вертолет падает. Механизм часов хрипит и булькает. Сыплется стекло. Кавен рывком сел в кровати, схватился здоровой рукой за ворот, с сипом отдышался. Рубаха на груди была мокрой, хоть выжимай.
– Кав, ты пьешь, - послышался неодобрительный голос.
– Ну куда это годится? И где руку сломал?
Кавен повернул голову на звук. У двери каюты стояла рейна Амарела. В синем платье с вымокшим подолом, с округлившимся животом, с сухими листьями в отросших волосах - с исцарапанными руками, но живая и здоровая. Она, пошатываясь и приноравливаясь к качке, прошла вперед, отпихнула его ноги и села на койку. Потом задумчиво подняла с пола катавшуюся бутылку.
– Впрочем, я, кажется, тоже выпью глоточек.
– Рела… ты откуда здесь? Как?
– Сама не знаю, - Амарела пожала плечами.
– Столько всего случилось… Полночь, город, окруженный огнями… Я была…не здесь.
Кав осторожно обнял ее за плечо здоровой рукой. Некоторые вещи лучше не обдумывать. Хотя она столько раз ему снилась…
– Из города нельзя уйти, все время приходишь обратно. Огни притягивают. А чертов Лавенг совсем не хотел помогать, смеялся только. Тогда я завязала глаза, чтобы огней не видеть, пошла утром, наугад. Глупо, но сработало. Упала несколько раз, конечно… когда сняла повязку, кругом был туман. Густой. И этот, с рогами, как у оленя. Я испугалась, побежала… А потом оказалось, что бегу по палубе корабля. И все равно туман… Зашла в первую попавшуюся каюту - а тут ты. Привет.
Кав помолчал, ощущая под рукой тепло ее тела сквозь тонкую ткань. Глубоко вздохнул.
– Привет.
*
Рамиро нес из столовой миску с макаронами по-флотски и стакан компота. Поверх стакана лежал круто посоленный ломоть черного хлеба. Рамиро заглядывал в все комнаты вдоль длинного коридора, по порядку.
– Белка, Белка, Белка! Иди кушать, Белка! Иди, маленькая, кушать! Сэн Логан, вы не видели девочку?
– С утра крутилась у нас с Вилем в комнате, - Логан Хосс вышагнул в коридор, поправляя амуницию.
– Виль ей все свои леденцы скормил. Я вот раньше думал, все фоларицы - такие девки видные, сиськи, хвосты, корма такая… ну, такая, - бригадир очертил ладонью
– Лопает наша сиротинушка, как полк солдат, - проворчал из комнаты Виль, которого не особенно умиляли Белкина тщедушность и детские повадки.
– И хоть бы в коня корм! Надо ей глистов прогнать. Вот я своим осенью всегда даю…
– О господи, Вильфрем!
– взвыл Хосс, - Уволь меня от этих подробностей! И давай поторопись уже. Что ты там ищешь?
– Портсигар. Куда дел - не помню. Накрутил вчера целую обойму, двадцать штук, и сунул куда-то…вот черт…
– Я тебя угощу, пошли.
– Нет, ну мне интересно, куда они могли подеваться?
Попытки Виля бросить курить в очередной раз провалились. Рамиро покачал головой и двинулся по коридору дальше.
Ньет обедать не пришел, шатался где-то по городу. Нальфран навещает, скорее всего, пытается докричаться. Это люди уже на богов не надеются, а бедный парень точно знает, что они живы, но вот, почему-то молчат…
– Белка, Белочка!
Рамиро вошел в общую комнату, где стояла его кровать, и поставил миску со стаканом на стол.
– Белка?
Куда она запропастилась? Разобиделась на весь мир, что Ньет опять не взял ее в город?
Рамиро поднял занавеску в выгороженном белкином уголке - там было пусто. Крашеный зеленой масляной краской ларь для пеньки, который бойцы ОДВФ использовали как скамью, а Белка свила там гнездо и частенько заползала в него спать (резиновые боты при этом воспитанно оставляла снаружи), тоже оказался пуст. Рамиро опустился на четвереньки и внимательно осмотрел пыльную темноту под кроватями. Темнота была забита рюкзаками и прочим барахлом, поди, разбери, есть ли там кто живой.
– Белочка?
Из угла около двери, где на крюках висели дождевики и ватники, послышался шорох и какое-то хлюпанье. Рамиро прошагал туда и раздвинул груду тяжелых тряпок. Там, за забором из резиновых сапог, прижавшись к стене, сидела Белка. Она всхлипнула и втянула голову в плечи.
По мордочке и вокруг рта у нее было размазано какое-то бурое месиво, по горлу тянулись потеки, синее платье закапано.
– Белка, что с тобой?
– Рамиро схватил ее за плечи и выдернул на свет божий, она зажмурилась. Какая-то плоская блестящая вещица скатилась с ее колен на пол. Белка издала невнятный горловой звук, изо рта потекла коричневая дрянь.
Острый запах сырого табака ударил в ноздри.
– Белка! Ты что? Ты сожрала вилевы папиросы?
– Уфффррммм, - сказала Белка, попыталась проглотить, что было во рту, и закашлялась, забрызгав Рамиро гимнастерку коричневой жижей.
– Дура, - Рамиро встряхнул ее, как щенка, и выпустил, - Какая же ты у нас дура… - и заорал в коридор: - Виль! Ты еще не ушел? Виль!
Из коридора затопали.
– Знаешь, куда делись твои самокрутки? Она их выжрала, до единой. Украла и выжрала!