Химеры
Шрифт:
Ньет подумал, зажмурился и кивнул.
Часть вторая. Глава 24
— Это кому? — Даго опустил руку в пеструю жестяную коробку, пошарил там и вынул зажатый кулак.
— Раво Равуру, — сказала девочка, сидящая на ящике, спиной к Даго.
Она была мелкая, с маленьким, разрисованным черными полосами, личиком и стрижкой каре, которая не прикрывала ни горящих щек, ни горящих ушей. Даго разжал кулак.
— Апельсиновый ликер! — он показал всем конфету. — Раво, держи.
Сверкнув над
— Не забываем, сегодняшний приз — «пьяная вишня». Карна, говори, это — кому?
Девочка коротко затянулась тонкой коричневой сигариллой, выпустила дым. Блестящие темные глаза блуждали по лицам, словно выискивая кого-то.
Гудело и металось от сквозняка пламя. В большом цеху было холодно, ледяная мгла смыкалась сразу за спинами собравшихся. У Киарана мурашки бегали по хребту, а лицо и руки жгло от близкого огня.
— Это Моржу!
— Клубника со сливками! — прочитал фантик комиссар. — Лови!
Высокий костистый парень, на вид — почти ровесник Даго, цапнул конфету на середине дуги.
— Фууу, — сморщил нос, — это для девочек, розовенькая. Анайра, хочешь клубнику со сливками? Уступаю!
— Хочу! — вскочила девушка в клетчатом пальтишке и, протягивая руку, рванулась по ногам соседей к приятелю.
Соседи зароптали, Карна возмущенно крикнула:
— Это не честно! Нельзя меняться! Даго, нельзя же, скажи? — обернулась к комиссару.
— Почему нельзя, — сказал Даго спокойно. — Все в наших руках. Мы — охотники, мы выбираем свою судьбу, и можем обменять ее на другую, если найдется желающий меняться.
— Даже вишню можно обменять? — спросил кто-то из толпы.
— Конечно. Может, кто-то чувствует, что ему сегодня вишня нужнее, чем кому-либо другому, и обменяет ее на свой, например, трюфель. Анайра Моран, бери клубнику и садись, а ты, Карна, выбираешь Моржа еще раз.
— Хорошо.
Карна села прямо, коротко, жадно затянулась и закашлялась.
Подростки шептались, толкались локтями, переглядывались. Морж, почему-то землисто-бледный, странно мрачновато улыбался. Его подергали за рукав, протянули плоскую бутылку, он схватил ее и сделал хороший глоток.
Анайра Моран с конфетой в руке вернулась на свое место.
— Это кому? — Даго поднял зажатый кулак за плечом Карны.
— Лайне Иман!
— Лимонный щербет, Лайна. Лови!
Киаран, стоявший за спинами участников розыгрыша, вытянул шею, чтобы увидеть девушку в клетчатом пальто. Анайра сидела между подруг, опустив глаза, и жевала конфету с таким лицом, будто это была не клубника со сливками, а лесной клоп. Подруги косились на нее, то ли завидуя, то ли осуждая.
Кто-то из подростков подкинул в огонь ворох деревянных обломков, бывших когда-то мебелью. Пламя поднялось выше, искры воронкой летели вверх, к скрытым тьмой переплетениям железных балок и ферм. В человечьем городе очень много железа, но тут его было еще больше. По сторонам, над головой, и под ногами — Киаран явственно ощущал
Киаран невольно поежился и повыше поднял воротник. Тусклое невидное свечение железа многослойной решеткой замыкало тесный круг человечьих тел, их алое живое сияние и сердцевину огненного цветка в центре. Мы как будто в клетке, думал Киаран. Но клетка не защищает нас от Полночи. Полночь тут, и внутри и снаружи, но мы почему-то еще живы.
Подростки с разрисованными лицами сгрудились у костра, разыгрывая конфеты. Взвинченная, хмельная атмосфера. По рукам гуляли бутылки.
— Это кому?
— Лысому!
— Антаро Анг, сливочная помадка. Лови!
— Сливочная помадка для девочек! — засмеялась соседка Анайры. Девочки захихикали, немного истерично. Бритый под ноль мальчишка показал ей язык и сунул добычу в рот.
Киаран отступил в сторону и двинулся по краю светового круга к ящикам, на которых расположились девочки.
— Сегодняшний приз — «пьяная вишня»! — в десятый раз повторял Даго. — Это не просто конфета, это знак судьбы, подтверждение избранности. В свое время каждый из нас получит приз, означающий, что именно сегодня, именно ты наилучшим образом послужишь свободе. Это выбор судьбы и своевременности, это качественный рывок, его не следует бояться, не следует и торопить. Все в наших руках, охотники. Помните, сейчас именно мы создаем фундамент, основу, материк будущего нашей страны, именно на нас будут опираться все, пришедшие следом, наши родные, близкие, наши отцы и матери, наши младшие братья и сестры. Чем истовей наша воля, самоотверженней стремление к свободе, тем крепче кости Найфрагира, тем слышнее его голос и счастливее его судьба.
— Анайра Моран? — Киаран коснулся плеча девочки. Анайра и ее соседка обернулись.
— А, новенький, — пропавшая сестра Гваля улыбнулась, но без особого интереса. — Что ты за спинами шарахаешься, садись… посиди. Послушай, как Даго токует.
Девчонки подвинулись в стороны и Киаран, перешагнув ящик, устроился между ними.
— Почему токует? — спросил Киаран, — Он говорит очень… очень вдохновляющее, разве нет?
— Угу, — хмыкнула анайрина соседка, — Только все равно… жутко.
— Мы сами этого хотели, — сказала Анайра.
— Ага, поэтому ты на моржову конфету кинулась, как голодающая.
— Я просто клубничный вкус очень люблю!
— Да конечно. Ты просто трусло.
— Сама ты трусло!
— Я на чужие конфеты не кидаюсь.
— А тебе и не предлагали, между прочим.
— Лысый хам, — буркнула девочка, — Благородства ни на грош, хоть и из Ангов.
— Это кому? — донесся голос комиссара. Даго поднял над головой зажатый кулак, соседка потеряла интерес к разговору и затаила дыхание.