Химическая свадьба
Шрифт:
— Он самый, — подтвердил Каркаров.
Василиса подвела отца к кафедре, церемонно шаркнула ножкой и представила их с Иванной друг другу.
— Очень рад познакомиться, доктор Мачкевич. Васенька очень много про вас писала, — поприветствовав её и обменявшись приветствиями с Каркаровым, сказал Василисин отец, совершенно игнорируя выражение лица, которое та скорчила при слове «Васенька». — Я даже не ожидал, что ребёнок всё же заинтересуется зельями. Это чудо просто!
— Ну что вы, мастер Зарецкий, — смущённо улыбнулась Иванна. — Мы с ней даже ещё толком к нормальной практике не приступили. Пока
— Это вопрос времени! — с энтузиазмом возразил Зарецкий. — Не представляете, как я был тронут, когда она начала со мною советоваться и задавать вопросы по предмету. Жаль, что Макару всё это совсем не интересно.
— У Макара сейчас тренировки, он даже подготовку к экзаменам радостно игнорирует, — неодобрительно поджала губы Василиса.
Иванна, вспомнив Василисиного брата, которого после памятного инцидента с медведем успела увидеть ещё несколько раз, невольно отметила его сходство с отцом. Макар был такой же русоволосый и коренастый, с носом-картошкой, как и отец. Черты лица Василисы были острее, не говоря уже о высоком росте и гораздо более тёмной масти — должно быть, девочка пошла в мать.
— Жаль, Оленька не смогла приехать, ей было бы интересно с вами познакомиться, — словно откликаясь на Иваннины мысли, сказал Зарецкий.
— Ну, я полагаю, ещё выпадет шанс, — развела руками Иванна, лихорадочно силясь вспомнить, слышала ли она что-нибудь про Ольгу Зарецкую в околозелейном контексте, и пришла к выводу, что мать Василисы либо ничем на этом поприще не отличилась, либо отличилась чем-то особо специфичным, раз навскидку не вспоминалось.
Зарецкий отвесил несколько комплиментов Иванне и её докладу, посетовал на недостаток времени и вскоре откланялся, ещё раз выразив радость знакомством. Василиса отправилась провожать отца, пообещав вернуться через пять минут. Иванна вздохнула с облегчением, искренне рассчитывая, что сегодня ей больше ни с кем не нужно будет общаться.
…До окончания учебного года Иванне так и не получилось как следует отдохнуть — её публикация вызвала в профессиональной среде определённый интерес, оттого понадобилось организовать ещё несколько выступлений. Скрепя сердце, пришлось отстранить от обязанностей ассистента барышню Зарецкую — Иванну положительно заела совесть отвлекать её от подготовки к экзаменам, несмотря на все протесты. Таким образом, двадцать первого июня, решительно отказавшись от «ещё одного разочка — и точно всё», Иванна отправилась в родительский дом, разослав повторно всем заинтересованным лицам приглашения заглянуть на огонёк.
Усадьба Мачкевичей, располагающаяся в болотистой излучине Савы в дальнем пригороде Белграда, как никогда навевала успокоение и настраивала на созерцательный лад. По старой традиции Иванна аппарировала к задней калитке и, зайдя на территорию усадьбы, моментально ощутила прилив сил. Перекинувшись в кошку, она скользнула меж кустов отцветающей сирени в сторону садовой веранды. Иванна упорно не оставляла надежды застать родителей врасплох неожиданным появлением. Впрочем, сколько она себя помнила, одурачить их никогда не удавалось — родители всегда каким-то непостижимым образом узнавали о её приближении заранее.
Взобравшись на старое вишнёвое дерево,
— Дорогая, только не прыгай матери на спину! Мать старая, ты ей хребет переломишь.
С недовольным мявом спрыгнув с ветки на дорожку, кошка обратилась обратно в Иванну.
— Мама, так нечестно! — демонстративно надулась она, после чего рассмеялась и расцеловала мать.
— Ничего не знаю, — фыркнула Елизавета. — Ты одна? — удивилась она, оглядываясь вокруг, словно желая рассмотреть признаки засады.
— Остальные подтянутся позже, я пока отосплюсь день-другой, — отмахнулась Иванна. — Адя и Янко двадцать четвёртого будут, Игорь, скорее всего, либо двадцать третьего вечером, либо с утра двадцать четвёртого.
— Он Мирославу сказал, что двадцать третьего, как младшекурсники разъедутся, — сообщила Елизавета.
— Нормально! — проворчала Иванна. — Мирославу он, значит, сообщает точно, а мне можно и приблизительную дату сказать! Ну, очень мило.
Взяв мать под руку, она повела её в дом. По дороге началось обсуждение грядущего мероприятия.
— Сколько человек гостей будет? — деловито осведомилась Елизавета. — Нужно продумать, как их разместить.
— О, гостей будет совсем немного, — отмахнулась Иванна и умолкла, чтобы мысленно прикинуть полный список.
В этот момент, к сожалению, не грянул гром, не сверкнула молния, твердь земная не разверзлась — то есть, не произошло ровным счётом ничего такого, что заставило бы Иванну задуматься и пересмотреть свои слова, пока не поздно.
— Конкретнее, дорогая, мне нужно хотя бы приблизительное количество, желательно — с разбивкой по полу и возрасту, — потребовала Елизавета.
— Ну, смотри. Мои сиамские близнецы в количестве двух голов, — принялась загибать пальцы Иванна. — Куканье, вероятнее всего, плюс один. Хогвартские товарищи: Северус и девочки. Их по половому признаку в отдельные комнаты, хотя, конечно, девочки наверняка посчитали бы забавным с ним не разделяться. Вероятно, для общего развития приглашу мою новую ассистентку — как раз вместе со Смитами можно будет поселить. Из преподавателей все остальные заняты, вроде бы. По крайней мере, никто не изъявлял желания приехать. Так… А, ещё Горан обещался заехать, но с ним вообще проблем не будет, наверняка опять себе гамак повесит на сливы и прохрапит всю пьянку.
— Ну, как-то действительно маловато людей, — удивилась Елизавета. — Даже на чердаке стелить некому будет.
И вновь не было явлено ни одного знака, предвещающего беду. Ни града из лягушек, ни кровавых рек, ни солнечного затмения.
На садовой веранде, примыкающей к заднему фасаду двухэтажного каменного особняка, на ротанговом шезлонге, в окружении четырёх представителей семейства кошачьих развалился Мирослав. На столике рядом с шезлонгом стояла откупоренная бутылка изабеллы, тарелка с сыром, три бокала и пятая кошка, делающая вид, что совсем не принюхивается к находящемуся в пределах досягаемости сыру.