Химическая свадьба
Шрифт:
— И правильно сделали, — враз посмурнела Иванна.
— Ты не грусти, потом, как всё закончится, мы обязательно проставимся и салатиком накормим, Док! — доверительно ткнула кулаком ей под рёбра Федора.
— Да, конечно! — кивнула Иванна, украдкой потерев переносицу.
Салат был тут совершенно ни при чём, и это понимали не только они двое.
Затянувшуюся паузу прервала Мойра, как ни в чём не бывало принявшись рассказывать Аде о нуждающихся в реставрации уникальных подлинниках и о недавно законченной огромной работе по приведению в человеческий вид грандиозного портрета Годрика Гриффиндора.
— Оу, это
— Его в Хогвартс передадут? — спросила Иванна, с облегчением переключаясь на нейтральную тему.
— Только через мой труп, у них условий нет, он же там плесенью порастёт, — в ужасе замотала головой Мойра.
— А ты когда заканчивала Хогвартс? Я в девяносто третьем там была, вроде особой сырости не заметила, — удивилась Иванна.
— Машка в Батоне училась, — опередила Федора. — Нечего ему в Хоге делать, пусть в Портретке висит, больше народу посмотрит! И вообще, дурдом там сейчас.
— В чём? — вытаращилась на неё Иванна, почувствовав, что теряет нить беседы. — Какой дурдом?
— Висит — в Национальной портретной галерее славного града Эдинбурга, — терпеливо пояснила Федора. — А дурдом — в Хоге, вестимо.
— А зачем Национальной портретной галерее славного града Эдинбурга портрет непонятного волшебного мужика? — спросила Иванна, смутно ощущая некий пробел в логике.
— Да ты что, там же огромный зал магической живописи, дико интересная коллекция! — покровительственно похлопала её по плечу Федора.
Мойра энергично закивала, выражая полную солидарность, а Федора продолжила тему «кстати о дурдоме» рассказом о своём недавнем феерическом подряде.
— Не знаю, Док, помнишь ли ты, но в Хоге я познакомилась с близнецами, такие рыжие — вообще тенденция прямо, вокруг меня рыжие так и кучкуются. Так вот, ты наверняка в курсе, что сейчас там творится. В прошлом месяце они, не выдержав этого тяжёлого бреда, дёрнули оттуда и открыли свой магазин наподобие хогсмидского Зонко, только в разы грандиознее. И-и-и, — сделала театральную паузу Федора, — угадайте, кого пригласили оформлять интерьер?
— И кто бы это мог быть? — рассмеялась Иванна. — Фотографии есть?
Раздуваясь от гордости, Федора полезла в свою торбу за объёмистой папкой; портфолио, как его скромно поименовала художница, состояло пополам из эскизов и фотографий готового интерьера, представляющего собой весьма психоделичное зрелище.
— Идеи в основном их, я больше приводила всё в жизнеспособное состояние, — небрежно пояснила Федора, едва не мурлыча под восторженными возгласами.
— Федька, ты круче кипятка! — восхитилась Адя. — Когда мы созреем открыть фирменный магазин, я знаю, кого пригласить в оформители.
— Не перехвалите мне тут её! — изобразила недовольство Мойра.
— А ты не завидуй! — показала ей язык Федора.
Только к концу завтрака гостьи спохватились и попросили помочь им найти жильё недели на три. Занять Адину спальню они наотрез отказались, заявив, что не хотят никому мешать своими ночными возвращениями с этюдов. Федора дополнительно поспешила уточнить, что она на самом деле не отлынивает от супружеских обязанностей, просто у Горана как раз командировка, и как только он вернётся, она будет дома как штык и примется варить детей и рожать борщ.
Сложно
Последняя неделя мая ознаменовалась ещё одним сюрпризом: вернувшись из лаборатории раньше остальных (была её очередь готовить ужин), Иванна обнаружила на лестничной площадке оседлавшую вещевой баул Василису с раскрытыми «Теоретическими началами трансмутации» в руках. В ответ на безмолвный вопрос девица сообщила, что досрочно сдала переводные экзамены, и если Иванна не примет её погостить и поработать ассистентом в лаборатории, домовым в квартире — да кем угодно, лишь бы не проводить каникулы дома, она, Василиса, удавится собственной косой. Впечатлённая угрозой Иванна молча пригласила войти.
— В Дурмштранге скучно, а дома сейчас тяжко. Бабушка вся в дурных предчувствиях, а из-за неё и мама сама не своя, — рассказывала она, в рекордные сроки рассовав вещи по выделенным ей двум полкам в шкафу Иванны и на добровольных началах взявшись смахнуть пыль в гостиной. — Я пока им не писала, они думают, я в институте.
— А мама не спустит с меня шкуру, когда всё выяснится? — мрачно хмыкнула Иванна из кухни.
— Не беспокойтесь, я всё улажу, — уверенно ответила Василиса.
В голову стали настойчиво скрестись размышления о дурных предчувствиях госпожи Таисии, и Иванна даже подосадовала на гостью, но тут же себя одёрнула. На следующий же день она поняла, что за василисиной бурной деятельностью стоит попытка уйти от собственных тревог. В лаборатории барышня так рьяно вызывалась выполнять любые самые мелкие поручения, что Иванна при первой же возможности отправила её погулять с Федорой и Мойрой. Принимая у них вечером валящуюся с ног, но чрезвычайно довольную Василису, она решила при первой же оказии присоединиться к художницам хотя бы на денёк — опять же, скрасить томительное ожидание хогвартских каникул.
Оказию удалось организовать весьма скоро, причём Иванна заподозрила, что без вмешательства Василисы тут не обошлось: буквально на следующий же день после случайно оброненной при той оговорки Янко заявил, что терпеть в лаборатории кислую физиономию Иванны у него уже нет никаких сил, пусть-ка она на денёк избавит его от своей персоны и сходит куда-нибудь развеяться. Иванна ответила традиционным «самдурак», но предложением охотно воспользовалась, пригласив Василису, Мойру и Федору на прогулку по Праховским скалам, благо нужный портключ уже давно лежал у неё и ждал своего часа.