Химическая термодинамика : Учебное пособие
Шрифт:
Выпустив ствол, Алена растерянно машет ресницами.
— Завтра же возьму отпуск, найду няню нашим детям и закроюсь с тобой в спальне. — Аж боец дергается от этой мысли. — На четыре недели! Будем как кролики в бункере.
— Тебе лишь бы украсть меня и куда-нибудь затянуть.
Аленка так светится, будто перед ней не член, а микрофон, в который нужно сказать то самое заветное «Да».
— Ничего не могу с собой поделать.
Не представляю, откуда берутся силы, но я поднимаю жрицу
— Не-воз-мож-ный… — хнычет она, когда проталкиваю головку между влажных лепестков.
— Еще какой возможный!
Шлепаю пятерней по розовым булкам.
— А-а-а! — отзывается моя музыкальная женщина.
— Давай еще! Покричи для меня. — Вынимаю член и снова толкаюсь.
— Егор… А-а-а… — вскрик переходит в протяжный стон.
— Крышу рвет от этих звуков.
Делаю еще один толчок. Пока медленный. Даю Алене время привыкнуть, подготовиться к тому, что мы оба любим.
— Да-а…
Жрица вздрагивает всем телом.
Всхлипывает.
Повернув голову вбок, кусает свои пухлые губы. С ума меня сводит этой отзывчивостью.
— Я тебя всегда буду хотеть. И трахать только тебя! — Не могу больше растягивать агонию. Терпению хана.
Делаю последний неспешный толчок и срываюсь на жесткий быстрый ритм.
Трахаю эту роскошную женщину как одержимый. Врезаюсь в тугую бархатную плоть. Натягиваю Алену на свой член и шизею от глубоких грудных стонов. Улетаю от жадной пульсации.
Ловлю губами последнее хриплое «Да» и закачиваю в любимую вагину всю сперму до последней капли.
Глава 62
Алена
До сегодняшнего утра я свято верила, что в день знакомства с Егором на моей улице перевернулся грузовик со счастьем. Этот фантастический мужчина вернул мне веру в мою женственность, показал, что такое настоящая мужская забота, и избавил он садиста-мужа.
Однако к концу завтрака становится понятно, что это был не грузовик!
В тот день на моей улице сошел с рельсов целый поезд.
— А можешь повторить, как для глухих, что ты сейчас сказал? — прошу я его после очень странного предложения.
— Что ж ты такая непонятливая? — ухмыляется этот гад, подкладывая в тарелку дочки ароматную творожно-банановую вафлю.
— Я буду над собой работать. — Вынимаю из вафельницы новую порцию. — Ты только повтори.
Я даже в теории не знаю, что такое кокетство, но ресницы как-то сами собой включают режим веера, а щеки загораются от румянца.
— К родителям твоим сегодня поедем.
Сложив руки на столе, Егор пытливо наблюдает за моей реакцией. Точь-в-точь как соседский кот за птичкой на ближайшем дереве.
— А может, не надо?..
Сама не знаю, чего боюсь сильнее: того что Егор разочаруется в моих родителях, того что они — в нем, или неудобного разговора о Марате.
— Да не бледней ты так! — улыбается этот умник. — Не женщина, а цветомузыка. То красная, то белая.
Егор встает со своего места. Подходит ко мне и гладит по щекам.
— Они все еще надеются, что я одумаюсь и вернусь к му…
Осекаюсь на слове «муж». Нужно как-то привыкать, что наш брак и все ужасы в прошлом. Исключить Марата из картинки своей жизни и вычеркнуть его имя из лексикона.
Если не ради себя, то хотя бы ради Паши. Теперь рядом с ним есть отличный пример мужчины и сразу два дедушки.
— А ты и вернешься. — Егор кладет свои большие горячие ладони на мою талию и плавно притягивает к каменной груди. — К своему новому мужу! Ко мне.
— Майор Боровский, у меня от вас голова кругом.
Мы целую ночь спали в обнимку. Дважды за утро успели заняться любовью. И все равно… во рту пересыхает от потребности в поцелуях, а сердце колотится так быстро, словно вместо замужества Егор предлагает дружно прыгнуть со скалы.
— Говорят, второй раз не страшно. А мы с тобой, считай, бывалые. — Подмигивает этот голубоглазый бульдозер.
— После такого опыта нормальные люди ЗАГС по большой дуге до старости обходят.
Не могу сдержать улыбку.
— Будем рвать шаблоны.
— В клочья.
— Осталось лишь отвадить Ларису, чтобы не смела больше забирать Катю. И утрясти с твоими родными…
Что именно «утрясти» так и остается для меня загадкой. Сама боюсь даже заикнуться. А Егор загадочно молчит.
Вместо расспросов после завтрака мы все дружно переодеваемся. Дети наряжаются в свои самые красивые костюмы: Паша — в синий с пингвином на свитере и такими же синими декоративными заплатками на штанах. А Катя — в оранжевый с зайцем и морковками.
Когда они вместе начинают надевать ботинки, я на миг замираю.
Раньше я не обращала внимания, насколько они похожи. В нашей постоянной суете не было времени заметить удивительное сходство. А сейчас чуть не падаю.
Дети от разных родителей!
Малыши из разных городов!
А с виду как брат и сестра! С одинаково вздернутыми носами, небесно-голубыми глазами, как у Егора. Оба светло-русые, как я, и с небольшими щербинками между передних зубов.
Близнецы! Однояйцевые!