Химия без прикрас
Шрифт:
— Вот, познакомьтесь, это она, — серьезно сказал Алексей Александрович, подведя меня прямо к бледной женщине, и та, поднявшись с кресла, крепко обняла меня и заплакала.
Признаться, я чувствовала себя настолько неловко! Мама Толяна явно хотела что-то сказать, но никак не могла сделать этого из-за рвавшихся наружу слез. Она только плакала в мое плечо, отчаянно сжимая на спине мою лицейскую жилетку. А потом она отстранилась и заглянула в мое лицо. Отец Толи тоже поднялся и протянул мне руку. Он пожал ее так крепко, что, кажется, моя кисть хрустнула, а потом, так же заключив
— Ты даже не представляешь, как мы тебе благодарны!
Женщина, опустившись в кресло, старалась успокоиться, вытирая салфеткой слезы, а отец Толи, нахмурившись, положил руки на стол и переплел пальцы.
— Безусловно, этот вопиющий случай нарушения дисциплины для каждого преподавателя и ученика послужил уроком, — сказал Алексей Александрович. Было понятно, что они уже давно разговаривают, и сейчас он явно продолжал свою речь. Мама Толика закивала, все так же промокая слезы.
— Это счастье, что Марина не растерялась, как присутствующие учителя и родители, и смогла оказать Анатолию первую помощь! Естественно, весь преподавательский состав будет в обязательном порядке отправлен на прохождение специальных курсов по оказанию первой помощи!
Я вдруг представила лицо Дмитрия Николаевича, когда ему сообщат эту потрясающую новость. Вот он будет рад!
— Мариночка, районное телевидение хочет снять о тебе сюжет. И твой отец, Александр Владимирович, сегодня прибыл к нам от лица министерства здравоохранения, чтобы сообщить, что тебя хотят наградить почетной грамотой…
Я обеспокоенно взглянула на папу, но тот выглядел довольным. На его лице блуждала все такая же счастливая улыбка.
— В следующую пятницу, через неделю, к нам прибудут и телевидение, и гости из минздрава, — директор указал рукой на моего отца, и папа удовлетворенно кивнул. Женя сидел все так же спокойно, внимательно слушая Алексея Александровича.
— Так что будем рады снова вас увидеть, Александр Владимирович!
— Благодарю, взаимно! — кивнул папа, поднимаясь с кресла.
После череды обязательных любезностей друг другу, мы наконец вышли из кабинета директора, и секретарь пригласила следующих посетителей. Я чувствовала себя все так же неловко, теперь уже просто находясь под лицейской крышей в сопровождении отца. Обычно всеми вопросами, касающимися дополнительных занятий или моей успеваемости, занималась мама, так что само присутствие отца в стенах лицея было, мягко говоря, странно. А еще более странным было то, что Женя у входа в лицей резко остановился и попросил у папы разрешения перекинуться со мной парой слов. Папа же, ничего не подозревая, сказал, что выйдет на улицу, пожелав мне приятного дня и поцеловав в щеку.
Охранник таранил Женю подозрительным взглядом, явно недовольный присутствием такого огромного количества левого народа в лицее. Похоже, что ему, как и секретарше директора, сегодня пришлось в кои-то веки поработать…
— Ну, что, герой, как самочувствие? — Женя сразу же сменил интонацию, показывая свое истинное лицо.
— Сносно, — ответила я, ожидая от юриста подвоха. Да, пусть после вечеринки мы явно стали чуть ближе друг
— Знаешь, я вот просто поражаюсь, как же люди невнимательны к мелочам… — вздохнул Женя, засунул руки в карманы брюк и игриво улыбнулся. — Ты, наверное, волнуешься?
— Ближе к делу, папино время дорого! — злобно ответила я.
Женя взял мою руку и бесцеремонно засунул ее в карман своего пиджака. И прежде, чем волна моего возмущения была озвучена, до меня вдруг дошло, что в его кармане я нащупала свой утерянный телефон. Я уже было схватила его и дернула руку назад, как почувствовала цепкие Женины пальцы, удерживающие мою руку у него в кармане.
— Отдай, — прошипела я, подойдя чуть ближе.
— М-м-м, — протянул Женя. — С чего бы мне это делать?
Звонок на урок запел по коридорам, а тяжелая лицейская дверь с грохотом ударила. Когда я увидела в проходе широкоплечую фигуру химика, у меня волосы встали дыбом.
— Женя, блин, отдай! — взмолилась я, пытаясь хотя бы руку выдернуть.
Но Дмитрий Николаевич, сжимая в руках сложенные картонные коробки, прошел мимо, лишь мельком взглянув на меня, так что слух уловил его тяжелые шаги, эхом отдающиеся по опустевшим коридорам.
— Ох, смотри-ка, как неловко получилось! — Женя издевательски поджал губы. — Видела, он коробки тащит… Он тебе звонил, писал! Знаешь, он ведь сегодня увольняется!
Я изо всех сил дернула руку, но Женя все также крепко ее держал. Злость внутри меня просто закипала. В голове даже промелькнула мысль закричать во все горло, чтобы обратить внимание охранника на себя, но черт знает, что может прийти в голову этому юристу, чтобы потом мне отомстить.
— Дай-ка подумаю, что же я хочу за телефон и за свое молчание? — Женя приставил палец к своим тонким губам, издевательски изображая глубокие раздумья. — Может, поцелуешь меня?
— Прям здесь? Ты тупой?
— То есть ты не против? — улыбнулся Женя.
— Я тебя сейчас ударю, — приложив огромное усилие, сказала я так же издевательски спокойно.
— Прямо здесь? — Женя уже вошел во вкус.
— Забирай чертов телефон. Просто отпусти мою руку. Пусти меня.
— М-м-м… — снова протянул юрист, но на этот раз разжал мою руку. — Ладно, так и быть. И телефон, пожалуй, тоже бери. Могла бы спасибо сказать, что не оставил тебя так спать с этим телефоном в обнимку. Вот бы Анна Сергеевна обрадовалась!
— Ты свою шкуру спасал, ведь нам обоим бы досталось! — выпалила я, а потом, не удержавшись, толкнула Женю двумя руками в грудь, но похоже, что это его только развесило.
— Не трать время, не то опоздаешь, — двусмысленно проговорил он, и я, со злостью сомкнув зубы, пулей побежала по коридору к лестнице. Все пролеты на пути к третьему этажу показались мне сущим пустяком. Так быстро я не бегала даже на физкультуре. Вот только дыхалка моя, похоже, от такого марш-броска не была в восторге. Взявшись за ручку лаборантской, я все-таки согнулась пополам, пытаясь отдышаться. Но, решив, что я действительно теряю время, я продавила ручку вниз и толкнула дверь вперед.