Химия без прикрас
Шрифт:
— Почему? — тихо прошептала я, позволив ему расстегнуть оставшиеся пуговицы на блузке и помочь мне освободиться от нее.
— Что почему? — хрипло ответил он, следя взглядом за своими пальцами, легко касающимися моих ключиц. Его руки, мягко коснувшись спины, провели по моему животу и стали ловко расстегивать молнию брюк.
— Почему я?
Казалось, сердце в панике мечется по грудной клетке. Спотыкается, падает, а потом снова начинает наворачивать круги. Мысли спутались. Но получить честный ответ на свой вопрос мне все-таки очень хотелось, поэтому, наверное, какая-то капелька трезвого рассудка все же не давала
— А почему нет? — прошептал он и, потянувшись ладонью к моему лицу, на мгновение замер, пытаясь что-то разглядеть в моих глазах, а затем, наклонившись, прикоснулся к моим губам в нежном поцелуе.
Я понимала, что это испытание для нас обоих. Я понимала, что прыгаю вместе с ним в пропасть, но я никак не могла понять, почему именно я заинтересовала его? Глаза не могут лгать, я его чем-то зацепила, только чем — ума не приложу!
Отстранившись, Лебедев прижал меня к себе и просто крепко обнял, стараясь не прикасаться к раненному боку. И в этот момент, уткнувшись носом в его теплую широкую грудь, я поняла, что еще немного, и пол подо мной попросту поплывет от переполняющей меня нежности и самых удивительных, неизведанных ранее чувств. Мне казалось, что я действительно в безопасности здесь, с ним. И что все теперь в этом мире сможет найти свое логическое объяснение, решение, что теперь все так просто и понятно!
Звонок в дверь, раздавшийся в квартире, практически вырвал меня из всей этой неги, вернув с небес на землю. Химик, напоследок проведя ладонью по моим волосам, вышел из комнаты открывать дверь, а я осталась одна, натягивая на ноги его спортивные штаны, погруженная в сумбур запутанных мыслей и прочно застрявшая в своей невесомости.
========== Глава 17. О дурных снах и серьезных разговорах. ==========
Комментарий к Глава 17. О дурных снах и серьезных разговорах.
С праздником, дорогие читатели! ;)
— О-па! Знакомый пуховичок… — голос Сереги звучал, как всегда, бодро. С одной стороны, ужасно хотелось выйти из комнаты и поздороваться, увидеть его, получить ту дозу позитива, что излучал этот невероятный человек, но с другой стороны, так хотелось улечься на матрас и забыться сладким сном!
— Давай без комментариев, ладно? — ответил ему Лебедев. Подслушивать никто не запрещал, ведь правда?
— Да я и не собирался… — фраза Сереги оборвалась. Видимо, они ушли на кухню. Немного поколебавшись и обхватив руками край двери, я все-таки выбрала мягкий матрас и, коснувшись подушки, тут же провалилась в сон. Но он был недолгим, как хотелось бы, и прервал его уже знакомый звук дверного звонка.
Такое неприятное чувство, когда лежишь в кровати, словно пребывая в каком-то другом мире. И стоит тебе коснуться пола ногой, заботы грядущего дня, а в данный момент, ночи, тут же набросятся на тебя и сожрут с головой, не оставив ни косточки. Опытный лентяй знает, что единственный выход — не покидать насиженного и надежного места, оставаться в кровати до тех пор, пока неизбежное само не вытряхнет тебя из нее…
— Где она? — гневный голос братишки заставил мое умиротворение разлететься в пух и прах. — Лебедев, ты не представляешь, как я зол! Надеюсь, она меня слышит!
О, да, братишка, я слышу. И, если честно, плевать я хотела на эту твою злость. Я вообще сейчас словно в космосе. Кажется, подо мной матрас летит…
Какое-то время я провела за
— Так-так, Димон, ну-ка, давай-ка обратно… — я четко услышала голос Сереги, но глаза с трудом различали его силуэт. — На живот давай-ка.
— Да я с Лешей поздороваться, — оправдываюсь я, но чьи-то руки, крепко ухватив меня за предплечья, уложили обратно на матрас и, заставив перевернуться на живот, стянули с талии штаны, которые я так упорно завязывала, чтобы они не свались. — Эй… — протестую я, но в тот же момент чувствую укол в свою нежную филейную часть. Понятно, антибиотик.
— Ты не буянь, Маринка, — успокаивает меня Серега, натягивая штаны на место. — Есть хочешь?
— А борщ остался? — с надеждой спрашиваю я, переворачиваясь на спину. На мой лоб тут же опустилась холодная ладонь, а к лицу приблизилось улыбчивое лицо Стеглова.
— Дим, ей надо срочно в больницу! Ей твоя стряпня понравилась! — не сразу понимаю, шутит он или нет, но, услышав саркастический смешок рядом, с облегчением выдыхаю. Мне сейчас только больницы не хватало. — Родная, мы с Лешей уничтожили суп. Зло повержено. Есть овощной салат и берлинские пирожные.
— Мне, пожалуйста, в том порядке, в котором ты назвал, — изобразив умирающий тон, шепчу я, приоткрыв глаз, и слышу одобрительный смех Стеглова.
— Ничего, жить будет! — снова ледяная ладонь на моем лбу, только на этот раз чуть выше, коснулась моих волос и потрепала их. — Ну-ка, красавица, давай-ка посмотрим, что там у тебя с животиком, — холодные руки коснулись живота, а я прикрыла глаза, потому что от общей, слегка размытой картины в сумраке комнаты, освещенной одним ночником, начало немного подташнивать.
— Давай завтра лучше, сам и перевяжешь, не отрывай, — голос Дмитрия Николаевича заставил руку Сереги остановиться. Видимо, он хотел снять повязку.
— Марганцовка-то в доме есть? — спросил Серега.
— Обижаешь, — ответил химик. — Дмитриева, ты как, соображать способна?
После этих слов я почувствовала на своей щеке широкую ладонь. Идентифицировать, кому она принадлежит, оказалось нетрудно. Я даже не попыталась разлепить веки, только положила на его ладонь свою. Способна ли я соображать, Дмитрий Николаевич? Едва ли.
— Конечно, — бросаю я, убрав руку, как только вспомнила, что мы не одни.
— Тогда пришло время отвечать за свою глупость, — от меня не укрылась некое злорадство, с которым Лебедев произнес эту фразу. Как только он поднялся с матраса, в дверях появился силуэт моего братишки, который, кинув в мою сторону взгляд, полный едва сдерживаемого гнева, вышел из комнаты, так ничего и не сказав.