Химия любви
Шрифт:
А в те дни меня не отпускала – и до самого расставания навсегда – песня:
Миленький ты мой,Возьми меня с собой,Там, в краю далеком…А потом я решила, что, пожалуй, он был прав, когда в первом письме (а потом их были десятки, сотни с обеих сторон!) говорил о бесперспективности наших отношений. Тем более что приехал на межвахтовый отдых Коля.
Я его не оттолкнула. Даже обнадежила. Мы были вместе несколько
Я видела, что Коля уважает меня, доверяет, пытается оказывать нестандартные (по его взглядам) знаки внимания – делая подарки; выбрать для меня что-то, представляю, было для него мученьем. Я мало думала о его внутреннем мире (чаще всего он молчал или говорил о ригелях и фундаментах), хотя то, что человек он хороший, положительный, было вне всякого сомнения. Вне всякого сомнения он будет хорошим хозяином, мужем, отцом. Наверное, он любил меня, хотя про его сердце и чувства я ничего не знала. Но по-своему мне было с ним комфортно. Иногда. А про завтра, которое неминуемо наступает завтра, я и не думала.
Следом пришел он. Мы встретились в абсолютно пустой квартире, которой предстояли долгие месяцы ремонта.
Я вымыла часть комнаты, нашла какую-то посуду для выпивки и еды – все это поместила на пол, на газету. И мы сидели на полу.
Я сказала:
– Ничего не надо, ничего не будет…
Он ничего не понял, но что-то почувствовал.
В результате вышел дурацкий компромисс: он разделся до пояса, меня раздел до пояса… И так мы ели, пили, разговаривали, прижимались друг к другу, целомудренно целовались, он трогал мои груди, соски…Но крепость не сдалась. Моя совесть осталась чистой. Хотя про Колю ему ничего не сказала: смалодушничала, потому что сама для себя окончательно ничего не решила.
В три ночи он отвез меня домой, к маме – я ему сказала, что у нас не принято не ночевать дома. И улетел в Бийск на своей «Вольво» – там у него были дела.
И нет бы нам том и остановиться – недоговоренность, двусмысленность, взаимное притяжение позволили, заставили нас звонить друг другу, писать письма – на тот момент еще осторожные.
Потом он уехал в Париж в командировку. Каждый день отправлял по письму. Иногда я получала по три-четыре в день – накапливались. А я думала. Взвешивала.
По возвращении – позвонил сразу. И в разговоре мы оба поняли – нам не быть вместе. (Ведь он, думаю, тоже многое думал. Наверное, он что-то почувствовал двойственное во мне.) Таков был не текст, а подтекст.
И он приехал сразу же:
– Надо поговорить, – сказал Он сразу же после первого объятия и поцелуя.
– Да, конечно, – сказал я. – Но сейчас я на работе. Чуть позже, ладно?
– Ладно, – сказал Он охотно и улыбнулся. Так, что у меня сердце упало в живот.
Вечером этого дня мы поехали компанией в Аю выпить вина, кофе, потанцевать.
Жаркую ночь мы провели с Ним в частной гостинице.
А
– Надо поговорить.
– Да, – сказал он. – Мы должны расстаться. Ты знаешь.
– Да, – сказала я. – Но скажи, почему распадаются семьи? Какие ошибки совершают муж и жена? Чего надо бояться?.. (Тогда я думала о Коля.)
…Было тепло, окно открыто, солнце через цветные шторы причудливо сплело орнамент на нашей постели, на наших телах. Я лежала у него на груди, гладила волосы, а он с серьезным видом долго, умно и подробно отвечал на мой вопрос. До того долго, умно и подробно, что я заснула.
Когда проснулась – встретила его вопросительный взгляд.
– Да, – сказал я. – Пора.
Он был честен и не предложил мне связь без будущего.
И он уехал.
Навсегда.
Так он думал.
И я так думала.
«… Если б ты знала хотя бы десятую часть того, что я преодолеваю на пути к тебе, нам, ты бы зауважала меня сильно-сильно. Мои силы на исходе, но, надеюсь, и испытания вот-вот закончатся. Хотя… Вот анекдот-притча: мужик падает в колодец, боится погибнуть. Упал. Не разбился. Вздохнул: слава Богу, на твердом стою. И тут снизу постучали…
До сих пор мы не сделали крупных ошибок и дальше не седлаем, потому что нам небеса помогают – потому что у нас есть то, что делает нас сильными: любовь.
Я старше тебя, опытнее, знаю, что любовный угар со временем уменьшается. Но у нас есть другие преимущества: твоя искренность, моя искренность, мой опыт жизни. И это – залог нашего счастья.
…Я мог бы написать тебе сто и больше хулиганских писем, но что-то меня тормозит. Хотя то, что у нас происходило, и то, как и что ты пишешь про Нее и Его, – это все то, о чем я мечтал всю жизнь и чего у меня не было никогда.
…А залог нашего семейного благополучия в том, что я буду тебе мужем, любовником, братом, отцом… Буду тебе всегда ноги мыть и эту воду пить…»
«Сегодня отправил письмо, потом пытался с тобой поговорить по телефону (помехи были), потом ты позвонила – я не мог говорить, полный кабинет народу, Елена здесь же… Я, наверное, скоро сдохну от всего этого. А если серьезно: сколько веревочке не виться – конец скоро будет. Только каким он будет?.. Но в любом случае: двойная жизнь не для меня. И не для тебя. То есть не для нас.
…Вчера получил от тебя два письма. Сегодня пойду их перечитывать. А сейчас наберусь духу и напишу хулиганское письмо – ты ж мне вчера разрешила (кстати, лишний раз это докажет, что я – неправильный, ненормальный человек). С такими молодыми, юными женщинами (как ты, например) водиться совсем не стоит. Тем более – любить. И тем более писать нежные любовные письма.
And so (итак): во-первых, моя ладонь, моя рука до сих пор помнит твою растаявшую от удовольствия грудь, когда мы в такси ехали с Аи (Лариса тогда сидела впереди) – это было неописуемое блаженство.