Хирург
Шрифт:
«К адвокату?»
Кэтрин устало опустилась на стул. Господи, у нее совершенно не было сил заниматься этим делом. Только не сейчас. Только не в таком состоянии, когда от усталости голова совершенно не соображает.
— Доктор Корделл!
— Господин Гвадовски сказал, в котором часу он хочет встретиться?
— Он сказал, что будет ждать в кафетерии больницы до шести.
— Спасибо. — Кэтрин повесила трубку и тупо уставилась на сверкающий кухонный кафель. Как тщательно следила она за его чистотой! Но, как бы ни усердствовала она в наведении порядка в своей
Она схватила сумочку и ключи от машины и вновь покинула свою тихую гавань.
В лифте Кэтрин посмотрела на часы и заволновалась, увидев, что уже без четверти шесть. Она явно не успевала на встречу, Гвадовски чего доброго решит, что она его игнорирует.
Сев за руль своего «Мерседеса», она в первую очередь схватила трубку автомобильного телефона и связалась с оператором клиники «Пилгрим».
— Это снова доктор Корделл. Мне нужно срочно соединиться с господином Гвадовски, сказать ему, что я опаздываю. Вы не знаете, откуда он звонил?
— Минутку, сейчас проверю… Нет, он звонил не из больницы.
— Тогда, может, с мобильного?
Последовала пауза.
— Странно.
— Что такое?
— Он звонил с того же номера, что и вы сейчас.
Кэтрин оцепенела, страх сковал ее холодом.
«Моя машина. Звонок был сделан из моей машины».
— Доктор Корделл!
И тогда она увидела его, поднимающегося словно кобра, в зеркале заднего вида. Она глотнула воздуха, чтобы закричать, и горло ее перехватило от удушливого запаха хлороформа.
Трубка выпала у нее из рук.
Джерри Слипер ожидал его на выходе из здания аэропорта. Мур закинул свою ручную кладь на заднее сиденье, сел в машину и громко хлопнул дверцей.
— Вы нашли ее? — первым делом спросил Мур.
— Пока нет, — ответил Слипер, отъезжая от тротуара. — Ее «Мерседес» исчез, в квартире не обнаружено следов беспорядка. Что бы это ни было, все произошло очень быстро, в ее машине или рядом. Питер Фалко был последним, кто видел ее, примерно в пять-пятнадцать в гараже больницы. Примерно через полчаса оператор клиники позвонил Корделл на пейджер, а потом говорил с ней по телефону Корделл перезвонила ему уже из машины. Разговор внезапно оборвался. Оператор заявляет, что звонил сын Германа Гвадовски.
— Есть подтверждение?
— Иван Гвадовски уже в полдень был на борту самолета, летевшего в Калифорнию. Он не звонил.
Они и без слов знали, кто звонил оператору. Мур в волнении смотрел на габаритные фонари ехавших впереди машин, и ему казалось, будто это красные костры полыхают в ночи.
«Он держит ее с шести вечера. Что он успел натворить за эти четыре часа?»
— Я хочу видеть, где живет Уоррен Хойт, — сказал Мур.
— Мы как раз туда и едем. Нам известно, что он закончил свою смену в лаборатории «Интерпат» в семь утра. В десять утра он позвонил своему начальнику сказать, что у него семейные проблемы и он не выйдет на работу как минимум в течение недели. С тех пор его никто не видел. Ни дома, ни на работе.
— А что за семейные проблемы?
— У
Габаритные огни слились в сплошное красное пятно. Мур заморгал и отвернулся, чтобы Слипер не заметил его слез.
Уоррен Хойт жил в Норт-энд, лабиринте узких улочек и домиков из красного кирпича, составлявших колорит старого Бостона. Этот район считался безопасным во многом благодаря неусыпному контролю со стороны итальянского населения, владевшего в этом округе бизнесом. И вот здесь, на улице, по которой прогуливались ничего не подозревавшие туристы и горожане, проживал настоящий монстр.
Квартира Хойта находилась на третьем этаже кирпичного дома. Несколько часов назад бригада криминалистов уже обшарила это место в поисках улик, и, когда Мур, войдя внутрь, увидел распахнутые шкафы и почти пустые полки, у него возникло ощущение, будто жилище уже покинула душа его хозяина. Он понял, что не найдет ничего, что подскажет ему, где искать Уоррена Хойта.
Из спальни вышел доктор Цукер.
— Здесь что-то не так, — сказал он, обращаясь к Муру.
— Хойт — тот, кого мы ищем? — перебил его Мур.
— Не знаю.
— Так что мы все-таки имеем? — Он перевел взгляд на Кроу, который стоял в дверях.
— Мы сделали слепок с подошвы обуви. Восемь с половиной, соответствует отпечаткам, найденным на месте убийства Ортис. Собрали несколько волосков с подушки — короткие, светло-русые. Тоже похожи. Кроме того, обнаружен длинный черный волос на полу ванной. Длиной до плеч.
Мур нахмурился.
— Здесь была женщина?
— Может, подружка.
— Или очередная жертва, — заметил Цукер. — О которой мы пока не знаем.
— Я беседовал с хозяйкой, она живет этажом ниже, — продолжил Кроу. — В последний раз она видела Хойта сегодня утром, когда он вернулся с работы. Она не знает, где он сейчас может находиться. Думаю, вы и сами догадываетесь, в каких красках она его расписала: «Прекрасный квартирант. Тихий мужчина, никогда не доставлял хлопот».
Мур взглянул на Цукера.
— Что вы имели в виду, когда говорили, что здесь что-то не так?
— Нет инструмента. Его машина припаркована возле дома, но там тоже ничего нет. — Цукер жестом указал на почти пустую гостиную. — Вид у этой квартиры какой-то нежилой. В холодильнике почти нет продуктов. В ванной — кусок мыла, зубная щетка и бритва. Как в отеле. Это место для ночлега, не более того. Непохоже, чтобы в этой квартире он заново переживал свои фантазии.
— И все-таки он живет здесь, — не согласился Кроу. — Его почта приходит на этот адрес. В шкафу висит его одежда.
— Но в этой квартире отсутствует самое главное, — многозначительно сказал Цукер. — Его трофеи. Их нигде нет.
Ощущение ужаса охватило Мура. Цукер был прав. Хирург вырезал у каждой жертвы анатомический трофей; он должен был их где-то хранить, чтобы любоваться своим мастерством. Возбуждаться в перерыве между охотами.
— У нас пока нет полной картины, — заявил Цукер и повернулся к Муру. — Мне нужно осмотреть место работы Уоррена Хойта. Его лабораторию.