Хирурги человеческих душ
Шрифт:
– Во сколько вы у «Речника» были?
– Где-то около часа ночи. Мы же годим, чтобы питухи в ресторане набрались до отвала. Чтоб остались самые косые.
– Кукиш на капоте «Волги» рисовали?
– Это я Пашку настропалил. Ну, вроде как, фирменный знак. Как в киношке про банду «Чёрная кошка». А когда он начал на «Волге» рисовать, я его оборвал. «Кончай, – говорю, – придурок! Видал же, кровь у тачки была. Мало ли что». Пашке хоть и восемнадцать уже, и ростом – коломенская верста, а ума – кот наплакал.
– Случаем, в милицию вы не звонили?
– В милицию?
– Да я не машину имею в виду. Может позже, под утро, про мёртвую женщину сообщили?
– Не видали мы никакой женщины. Чтоб я сдох!
От подельников Молоканова, Пашки с Женькой, Подлужный и Бойцов выудили идентичную информацию. Пашка, помимо прочего, на следственном эксперименте нарисовал «фирменный знак» шайки – «дулю», как он выражался.
– Ну что, Ляксей, – размышлял Николай, почти по-хозяйски расхаживая по кабинету Подлужного по завершении допросов. – Гладко чешут языками стервецы. Видать, не врут.
– У них совпадение показаний, как на волчьей тропинке – идут след в след, – согласился Подлужный. – Так не сговоришься. Придётся, пока, их данные брать за основу.
– Именно, пока, – обронил Бойцов. – Ничего, Борька с корешами от нас никуда не денется: за угоны на параше им всё одно чалиться немерено придётся. План по удобрениям выполнять.
– Значит, Николя, начнём сужать район поисков? – вопросительно взглянул следователь на сыщика.
– Именно, – по-деловому откликнулся тот. – Щас дую до Зотова. Занарядим на завтра на повторный подворовой обход оперов, участковых и прочих. Одначе сектор поисков сфокусируем: строго от оперного театра – к Речному вокзалу. А магазином «Речник» и прилегающими злачными учреждениями я займусь лично. Неужто, проморгали в первый раз? Путаная канитель получается.
– Я тоже конструкцию пытаюсь выстроить, а она рассыпается, точно пересохший детский кулич из песка, – посетовал Алексей. – Лужа крови на набережной, но труп – двумя кварталами выше. Да и у Марины – никаких открытых ран. Следы волочения трупа у театра отсутствуют. И, наконец, на кой ляд убийце тащить мёртвое тело от набережной к центру? Да при всём при том бросить машину, что под рукой была… Мистика!
– Найдём разгадку этой шарады – раскроем преступление, – устало потягиваясь, простонал Бойцов.
– Завтра с утра и попробуем, – тоже разминая тело, затёкшее от долгого сидения, резюмировал Подлужный. – Я займусь проверкой показаний шпаны на месте угона, а ты – по своей линии.
7
Следователь, расследуя уголовное дело, обязан действовать, неукоснительно соблюдая положения уголовно-процессуального кодекса. Правовые условности, в которых спрессован тысячелетний опыт, наделяют добытые сведения неопровержимостью и доказательственным значением. И они же замедляют темпы расследования. Компенсируют же законные, но черепашьи методы следствия – приданные ему оперативные службы. Поэтому, когда Подлужный закончил проверку показаний корпорации «Молоканов и К» на месте угона «Волги», солнце висело в зените.
– Есть
– Какое там, – отмахнулся Алексей. – Проверил. Парни не лгут. От лужи крови сохранились лишь воспоминания. Ещё бы, почти две недели минуло. А у тебя что?
– Мал золотник, да дорог! – горделиво приосанился громоздкий Николай. – Нарыл кой-чего. Жуй, буржуй, рябчика под ананасом: Марина в ночь, когда её убили, была в ресторане Речного вокзала! И не одна – с мужиком.
– …?! – немом удивлении едва не задохнулся Подлужный.
– Что, проняло?! – сиял лицом сыщик, точно начищенная бляха на солдатском ремне. – Сунул в рыло администратору ресторана портретик Марины, так его сразу проняло. Администратор и официанта вспомнил, который эту парочку обслуживал. Только сейчас этот буржуинский подавальщик блюд дома – спал после очередной смены. Ну да я его встряхнул: созвонился, обрисовал картину. Короче, этот клерк ждёт нас. Едем?
– Он ещё смеет спрашивать! – картинно вознегодовал Алексей. – Летим на всех парах!
На «Москвиче» уголовного розыска они за пять минут добрались до нужного адреса. Дверь им открыл высокий плечистый бугай, оказавшийся тем самым официантом.
– Андрей? Фирстов? – завязал разговор сыщик.
– Он самый, – подтвердил парень.
– Это я звонил от директора ресторана. Зам начальника уголовки Бойцов. Со мной приехал старший следователь прокуратуры Подлужный Алексей Николаевич.
Хозяин квартиры молча посмотрел на служебное удостоверение Николая, посторонился, впуская визитёров внутрь, а затем жестами пригласил пройти из прихожей в комнату и расположиться на диване. «Ему бы Магнитку строить или БАМ, – неприязненно подумал Подлужный, присаживаясь, – а он в ресторанчике чашечки с кофе подносит».
– Расскажи-ка, Андрей, Алексею Николаевичу про ту ночь, – откидываясь на спинку дивана, распорядился Николай.
– Мне почему та ночь запала…, – начал Фирстов, доставая сигарету из пачки. – Курить можно?
– Курите, – разрешил ему Алексей. – Вы же дома.
– Да, я же дома, – ухмыльнулся парень. – Та ночь записалась у меня по двум причинам. Смена с воскресенья на понедельник, раз. А понедельник у нас выходной. И из-за самой Марины, два. Знойная женщина, как говаривал Остап Бендер. Она не то чтобы завсегдатай, но бывала у нас. С клиентами из обкома комсомола. Таких мы знаем в лицо. Они и место себе облюбовали у нас – в уголке, за пальмами. Там удобно: тебя не заметно, кому не положено.
– Так-так, – словесно простимулировал его Подлужный.
– Марина была не одна, – глубоко затянулся табачным дымом официант. – С мужиком. Я их туда, за пальмами, и пристроил. Они приехали довольно поздно. Около одиннадцати. Заказали сухое красное вино, водку, мясо, салаты. Да! попозже мужик заказал коньяку. Сидели, разговаривали, смеялись. Пару раз станцевали. Стали такие… Расторможенные. Потом, ни с того ни с сего, заспешили, резко засобирались и ушли. Пожалуй, всё.
– Всё-оо, – нараспев, повторил за ним Алексей. – Мужчина вам знаком?