Хирургия мести
Шрифт:
– Ой, все, не могу больше слушать, – Оксана закончила поправлять макияж, резко дернула «молнию» косметички и встала. – Поехали домой. Ты на машине?
– Да.
– До города подкинешь?
– С ума сошла? Нет, сама добирайся. Вечно ты какие-то глупости несешь, если обиделась.
Я сменила туфли, в которых ходила на работе, на уличные, выключила компьютер, убрала со стола все папки на небольшой столик у двери – Алла перед уходом расставит все по местам.
На экране мобильного светился пропущенный звонок – я не включила звук и не заметила, что мне звонили. Это оказался
– Погоди, я перезвоню, – попросила я Оксану, уже открывавшую дверь кабинета. – Да, Матвей, прости, я звук убрала. Уже собираюсь. Оксану довезу и приеду. В магазин заскочить? А-а… Хорошо, спрошу. Да, и я, – убрав телефон в сумку, я повернулась к подруге: – Матвей приглашает к нам на ужин.
– Ты только не обижайся, но я к вам не поеду, – сказала Оксана, прикусывая нижнюю губу. – Не могу смотреть на чужое счастье, не имея своего.
– Фу, ну что за глупости?
– Это для тебя глупости, а я только теперь поняла, что ты должна была испытывать, когда приходила к нам с Севой.
– У вас с Севой я отдыхала и уж точно не испытывала дискомфорта. Но дело твое, – признаться, я устала от ее попыток уколоть меня и предпочитала подбросить подругу до дома, а самой оказаться на диване рядом с мужем и забыть о наших с Оксаной разговорах.
Завтра я поеду на работу, окунусь в привычную среду, встану к операционному столу, буду консультировать, оперировать, решать чужие проблемы – но это будет только завтра, а остаток сегодняшнего дня я все-таки хочу провести рядом с любимым человеком.
А что, имею право…
Анастасия
– Ну, и что у вас случилось?
Захар недовольно смотрел на меня, сидящую в кухне на том самом месте, откуда недавно сорвалась Стаська.
– Ничего.
– Тогда почему она уехала? Ты видела, сколько времени вообще? Куда она пошла, да еще с вещами? Ты вообще о ком-то, кроме себя, думаешь?
Ого, а вот это уже новости…
Захар никогда не разговаривал со мной таким тоном, и уж точно не делал этого из-за такой ерунды, как размолвка с подругой. Его это вообще касаться не должно, но поди ж ты – беспокоится он о том, куда Стаська направилась!
– А ты? – перешла я в нападение. – Ты, например, обо мне когда-то думаешь или предпочитаешь за все человечество, потому что так легче? Абстрактная жалость всегда дается проще конкретной, как и помощь, правда?
На лице Захара появилось растерянное выражение, он явно не ожидал, что я внезапно дам отпор.
– Настя, ты чего? – протянул он. – При чем тут человечество, что ты несешь? Я спросил, куда Стаська на ночь глядя поехала, а ты скандал раздуваешь… Зачем?
– Скандал?! Лавров, ты вменяемый вообще?! Ты за моей спиной ведешь какие-то дела с моей подругой – и я раздуваю скандал?! Да другая бы на моем месте еще и тебя бы из дома выкинула вслед за Стаськой!
Так, а вот этого говорить не стоило…
Квартира принадлежала мне, досталась в наследство от бабушки, и Захар здесь не был даже прописан – уже не помню, почему мы так решили, едва поженившись. Но любое упоминание о том, что он здесь по сути никто, всегда оказывалось для мужа болезненным.
Обычно я умела
Захар не стал ждать, когда я выставлю его, а молча собрался сам, и никакие мои уговоры и слезы не помогли – в шестом часу утра Лавров, прихватив сумку с ноутбуком и портфель с бумагами, вышел из квартиры, не забыв оставить на полке под зеркалом связку ключей.
Я села прямо на пол в коридоре и зарыдала в голос.
Часов в восемь я едва смогла открыть опухшие глаза и не сразу поняла, почему лежу на полу, и почему в уши бьет какой-то противный вибрирующий звук.
Это оказался мой мобильный, лежавший во внутреннем кармане рюкзака, который я по странной прихоти использовала вместо подушки. С трудом вынув его, я даже не посмотрела, кто звонит – надеялась, что это Захар.
Но это оказалась Стаська, и, услышав ее голос, я почувствовала, как к щекам прилила кровь – все-таки вчера я повела себя отвратительно и теперь испытывала жгучий стыд.
– Значит, так, подруга, – сказала Стаська, даже не поздоровавшись. – На твой паспорт, очевидно, есть дубликат. И этим дубликатом кто-то активно пользуется. Выглядит все очень странно – человек колесит по разным направлениям на поездах и только однажды берет билет на самолет и летит… угадай, куда?
– Не знаю, – машинально произнесла я, не совсем понимая смысл слов, произнесенных подругой.
– В мой город. Причем совершенно недавно, буквально пару месяцев назад. Но, что тоже довольно странно, обратного билета в системе не найдено. Ты была у меня лет восемь назад, так что точно это не можешь быть ты.
– А полная тезка? Фамилия-то не самая редкая…
– Настя, включи голову. Может быть полная тезка. Но серия и номер паспорта у нее не могут быть твоими. А не спросишь, откуда у меня сведения о перемещениях?
– Откуда?
– Потому что за дамой, использующей данные твоего паспорта, установлено наблюдение. И это – данные отчетов. Как я их достала, говорить не буду, источники не выдаю. Но с этим что-то делать надо.
– Ты где? – спросила я, не особенно рассчитывая на ответ.
– Жду машину. У меня есть дело, а потом я буду свободна. Если хочешь поговорить подробнее – давай где-то в городе пересечемся после обеда, я расскажу все, что узнала.
– Может, ты ко мне приедешь?
– Нет, Настя. Хочешь поговорить – встретимся в кафе.
– Стася… ну не сердись, а? – взмолилась я, чувствуя, что сейчас снова заплачу. – Я иногда несу чушь и обижаю тех, кто рядом… самых близких…
– Такими темпами ты совсем одна останешься, – я услышала, как щелкает зажигалка. – Всякому терпению приходит конец, мое тоже не безгранично. Да и состояние у меня не из лучших. Но я ведь не позволяю себе сорваться на тебе, правда? А мне так хочется выпрямиться во весь рост, запрокинуть голову и орать, пока не оглохну от собственного крика. Но я держу себя в руках, чего бы мне это ни стоило. И не обрушиваю это на твою голову, например. Хотя могла бы – раз уж мы близкие люди, как ты говоришь. Все, мне пора, вон моя машина. Надумаешь встретиться – позвони на этот номер.