Хищная книга
Шрифт:
Мерсия со стуком поставила кофейные чашки перед старичком и села напротив него.
— Вы не возражаете, если я просто поговорю, ладно?
Старик покачал головой.
— Понимаете, проблема с Флиртом… ну, я не уверена, но, по-моему, он уничтожит сам себя раньше, чем это удастся мне. Как будто он все время опережает меня на один ход. Каждый раз, как я думаю, что заполучила его, что он уже достаточно увлечен, ну, чтобы можно было его бросить и разбить ему сердце, он каждый раз ухитряется лишиться еще одной части тела. И это всегда для него так мучительно, что я как-то чувствую — мой уход будет по сравнению
Старичок дрожащей рукой поднес чашку с расплескивающимся кофе к губам.
— Я не знаю, как достать человека, который решил сам себя достать раньше. Как я могу получать удовольствие от подобных отношений, если он постоянно перехватывает у меня из рук все, что можно сделать для его уничтожения? — Мерсия прервалась, чтобы отхлебнуть горячей воды с молоком и легким намеком на кофе. — И знаете, что меня больше всего злит? Чем дольше я с ним остаюсь, тем больше забочусь о его измученной душе. Он в самом деле такой трогательный, и это не смешно, ему по-настоящему сочувствуешь. — Мерсия еще помолчала. — Я и не знала, что бывают такие мужчины.
Взгляд старичка лихорадочно блуждал, а струй ка слюны изо рта сочилась в поджидающую внизу чашку.
Мерсия изучала свои идеально заточенные ноготки.
— Может быть, я теперь не перестану разбивать сердца. А то что мне делать, если я не буду уничтожать мужчин? Я никогда не смогу воспринимать их всерьез. — Мерсия присмотрелась к старичку. — Могу поспорить, что вы в свое время понаразбивали сердец.
Казалось, старик действительно обдумывает ее вопрос, потом он дребезжащим голосом произнес:
— Не напрягайте ум разгадыванием тайн [51] .
— Угу, но если я не буду думать об этом, я начну думать о Миранде, а там я ничего не могу сделать до завтрашнего дня.
Старичок, похоже, удивился.
— Миранда? Но как в твоем сознанье запечатлелось это? [52]
Мерсия замялась; большинство вольтанутых живет в своем собственном мире, и попытка всерьез пообщаться с одним из них стала бы опасным прецедентом. В конце концов, их мир может вам показаться привлекательнее вашего. Мгновение Мерсия тревожилась, не покосилась ли у нее крыша.
51
У. Шекспир. Буря; акт V, сцена 1; перевод М. Донского.
52
Там же; акт I, сцена 2.
— Миранда — моя подруга, — осторожно сказала она. — Она за границей, и мне кажется, что она попала в беду.
— Что еще в глубокой бездне времени ты видишь? [53]
Мерсия улыбнулась. Ровно настолько шизанутый, насколько она и подозревала, а сама она ровно настолько же нормальна, насколько ей запомнилось. Как и каждый встреченный ею мужчина, он был для нее идеальным собеседником, чтобы поговорить самой
— Так как же мне быть с Флиртом? Я ведь не могла по-настоящему в него влюбиться, правильно? Не могу разобраться, в этом дело, или это обычная, заурядная, вызванная стрессами, месячным циклом, поздним ночным временем, травмами Флирта заморочка?
53
Там же.
— Миранда! Знаешь, я тебя искал по всему городу.
Миранда поглядела на свою бархатную занавеску, прикидывая, есть ли смысл пойти на прорыв.
— Мне очень жаль. Я никогда не думал, что так получится.
Он ее сразу схватит.
— Пожалуйста, только выслушай меня. Мне это очень трудно, я действительно иногда в странных отношениях с правдой. Я… это моя работа. А я… Я не очень понятно говорю, да?
Миранда всмотрелась в блики, подсказывающие, где во тьме находятся его глаза; ждет ли он ответа?
— Перекрести меня, Миранда, я согрешил и очень об этом сожалею. — Голова его склонилась, и Миранда различила шапку его густых волос. Для него естественно каяться после убийства? — Я правда не знаю, как мне это объяснить, и куда мне теперь идти. Миранда. — Он помолчал. — Мне никогда не доводилось об этом задумываться, но ведь я, наверное, никогда и не встречал никого, похожего на тебя.
Почему он просто не убьет ее, не выстрелит через решетку, что ему мешает?
— Я понимаю, что все должно выглядеть очень запутанным, и ты, наверное, до сих пор в шоке. Я хотел бы, хотел бы просто дотронуться до тебя, сказать тебе, что все в порядке. — И еще, почти шепотом: — Но я знаю, что сейчас я последний человек в мире, кому можно это сделать.
Чертовски верно. После долгой тишины у Миранды нашлось немножко сил, чтобы сказать:
— Фердинанд, ты вставил мне в рот ствол пистолета.
— Знаю, знаю. Вот из-за чего все, посмотри, — он просунул что-то под решеткой. Миранда на секунду съежилась, думая, что это опять дуло пистолета. Но нет. Там было нечто более опасное. Там был я. — Я теперь понял, что ты никогда не знала, что все началось из-за этого.
— Моя библиотечная книга? — не веря, спросила Миранда. Не понимаю, почему ей так трудно было поверить, что книга может стоить того, чтобы из-за нее убивали. Миранда, правду вам сказать, любовь моя, уже стала мне немного надоедать.
— Это очень важная книга.
— Да? Так почему же ты не сказал? Я имею в виду, можешь забрать ее. Она твоя. Она никогда и не была моей, я ее выкрала.
— Знаю.
— Ладно, я рада, что с этим улажено. Ты возьмешь книгу и пойдешь своей дорогой, а я своей, и мы оба будем жить долго и сча…
— Миранда. — Она поразилась, что до сих пор чувствует эту до нутра пробирающую дрожь, когда он произносит ее имя таким густым и властным голосом. — Понимаешь, книга была просто катализатором, первопричиной.
— Нет, — сказала она, вдруг разозлившись, — нет, я не понимаю, это дерьмо какое-то, нет тут никаких причин, ничего, ничего тут нет, никакого смысла! — Она сердито затрясла головой. — Ты хочешь убить меня, Троцкий хочет убить меня, даже блоха ученая типа Барри из доставки хочет меня убить.