Хищницы
Шрифт:
Видимо, многогранная деятельность Сергея Николаевича вызывала зависть, и даже ненависть у многих его коллег. В 1906 году, получив очередной донос на Мясоедова, директор департамента полиции Михаил Трусевич решил покончить со своим подчиненным сомнительной репутации. Возможно, он искренне полагал, что если Мясоедов провозит контрабандой вино и оружие, то за деньги он мог перевозить через границу и грузы для революционеров.
В Вержболово Трусевич отправил жандармского ротмистра Пономарева. Работал тот грубо: дважды пытался подложить в «Бенц» Мясоедова оружие и дважды был словлен за руку. От отчаянья ротмистр решил раскрыть целую шайку «контрабандистов», заказав одиннадцати жителям Вержболова перевоз
Обозленный преступными ухищрениями Пономарева, Мясоедов дал на суде показания, разоблачившие ротмистра как очевидного провокатора. Подсудимых оправдали. Пономарев был вынужден уйти в отставку. И тогда Трусевич пожаловался на Мясоедова премьер-министру и по совместительству министру внутренних дел Петру Столыпину.
Столыпин считал провокацию вполне разумным методом борьбы с революционерами и счел показания Мясоедова предательскими по отношению к коллеге жандарму. Он приказал перевести Мясоедова из Вержболова «куда-либо во внутренние губернии, но во всяком случае не ближе меридиана Самары». Подполковник отдельного корпуса жандармов Сергей Мясоедов в сентябре 1907 года был вынужден подать в отставку.
Он, теперь уже легально, продолжил заниматься бизнесом на эмиграции в «Северо-западной пароходной компании». Числился совладельцем, но выполнял функции начальника службы безопасности, пытаясь охранять интересы настоящих владельцев, братьев Фрейбергов, от конкурентов и алчных чиновников. Владельцы даже сняли супругам Мясоедовым служебную квартиру в Петербурге на Колокольной улице.
Мечтал отставной подполковник о восстановлении своего честного имени и продолжении карьеры на государственной службе. Но все его попытки в этом направлении заканчивались неудачей. Петр Столыпин запомнил Сергея Мясоедова и передал ему: пока он, Столыпин, – премьер, Мясоедов на государственную службу принят не будет.
Знакомство и дружба с военным министром Владимиром Сухомлиновым давала Мясоедову шанс. Он уже уговорил Владимира Александровича взять его на военную службу и определить к себе адъютантом. Но этому воспротивилась Екатерина Викторовна, справедливо полагавшая: это вызовет ревность уже имеющихся адъютантов и зависть гвардейских офицеров со связями, мечтающих занять эту должность.
Тогда Владимир Александрович, желая помочь молодому другу, придумал другую, тоже довольно рискованную операцию. Он попросил Столыпина принять Мясоедова на жандармскую службу, с тем чтобы он был немедленно откомандирован в военное министерство. Ответ Столыпина опять был резко отрицательным. И тогда военный министр через голову премьера обратился непосредственно к Николаю II. Узнав об этом, Столыпин был в ярости и, заручившись поддержкой министра финансов Владимира Коковцова, заблокировал и этот путь.
Мясоедову пришлось ждать год. 1 сентября 1911 года Дмитрий Богров (то ли как полицейский агент, то ли как революционер, то ли просто как психопат) смертельно ранил Столыпина в Киевской опере. А уже 28 сентября Мясоедов стал жандармским подполковником и чиновником особых поручений при военном министре. И, конечно, всем было ясно: это решение «продавил» Сухомлинов под влиянием супруги. Та проводила осень в Кап д’Эле на Лазурном берегу, куда признательный Мясоедов послал ей подарок – дорогую соболью муфту.
Для Сергея Николаевича была придумана специальная должность: он должен был получать у российских контрразведчиков сведения о подозреваемых в шпионаже и сообщать их военному министру.
Репутация у Сергея Мясоедова и среди военных, и в департаменте полиции оставалась очень плохой. Он являлся соучредителем совместного с германскими подданными
В Рождественский сочельник 1911 года Мясоедовы пригласили чету Сухомлиновых в гости. На званый ужин кроме министра пришли Анна и Николай Гошкевичи, прусский подданный Эдуард Валентини, коммерсант, адъютант министра полковник Николай Каменев с супругой. А вот трое других адъютантов – Виктор Боткин (сын знаменитого лейб-медика), Лев Булацель и штабс-капитан Дмитрий Коломнин – вечер у Мясоедовых демонстративно проигнорировали.
Узнав о намерении военного министра провести сочельник у Мясоедовых, Мария Коломнина, жена штабс-капитана, со слезами отговаривала Екатерину Викторовну от этой идеи, объясняя: Мясоедова считают темной личностью и подозревают в шпионаже. Но вошедший во время этого разговора в комнату Сухомлинов, узнав о причине слез Коломниной, стал ее успокаивать: слухи о Мясоедове не имеют оснований.
Не пришел на сочельник и многолетний друг и издатель Сухомлинова Владимир Березовский, а его супруга Александра Андреевна заранее говорила знакомым: «К Мясоедову не пойдем, так как не желаем сидеть вместе с ним на скамье подсудимых».
Сухомлиновым следовало задуматься о причинах этой демонстрации и держать ухо востро, но они чувствовали себя неуязвимыми. Поэтому вокруг них все больше роились какие-то неприятные личности.
Клубок змей
Как мы уже говорили, кузен Екатерины Викторовны Николай Гошкевич с помощью Александра Альтшиллера стал директором представительства Южно-русского машиностроительного завода. Фактически же он занимался тем, что «заносил» Екатерине Викторовне деньги за выгодные для подрядчиков коммерческие контракты с военным ведомством. Слава о его удачливости вскоре стала широко известна в узких кругах.
К Гошкевичу обратился рекомендованный Александром Альтшиллером владелец экспортно-импортной конторы Максим Ильич Веллер, в прошлом русский шпион в Германии. Впрочем, там он провалился, был арестован и выслан на родину. У него имелись широкие связи с европейскими оборонными заводами и, быстро вникнув в суть дела, Веллер сделал Гошкевичу заманчивое предложение: жалование и 50 % прибыли от любого заказа, принятого военным министерством. Гошкевич с радостью согласился и устроил деловой обед в ресторане «Контан», где свел своего нового нанимателя с личным секретарем военного министра Афанасием Зотимовым и офицером Главного артиллерийского управления штабс-капитаном Василием Ивановым.
Веллер стал частым гостем у супругов Гошкевичей и вскоре начал строить куры жене Николая Анне. Как мы помним, именно эта женщина рассказывала синодальным судьям: побоялась жаловаться на приставания Бутовича мужу – тот так ревнив, что может убить. Но Николай Гошкевич не только не осудил своего делового компаньона, но заключил с ним сделку: сдал ему жену в долговременную аренду. Гошкевичи продолжали жить под одним кровом, а Максим Ильич, человек женатый, иногда к ним заезжал. Втроем (за счет Веллера) ездили они и за границу.