Хищник цвета ночи
Шрифт:
– Ладушки.
– Значит, будем делать ладушки, - завязав пояс, я поправила воротник, так, чтобы скрыть свежий укус (жаль волосы теперь короткие, придётся внизу искать лейкопластырь в аптечке), обула тапочки и вновь взяла Милу на руки. - А дядя Ник спустится потом. Да?
Ник насмешливо на меня глянул, потом на малышку и выдал:
– А пощекотать?
Молча продемонстрировав ему комбинацию из трёх пальцев, я вышла из комнаты.
Только спустившись вниз вспомнила незнакомое слово, произнесённое хищником в
И что это такое?
Внизу уже хозяйничала мама. Она всегда вставала раньше всех, даже когда болела.
– Привет, - я поцеловала её в щеку и поудобнее перехватила Милку, которая завертелась, пытаясь разглядеть, что такого вкусного готовит бабушка.
– Ты чего так рано? Мила разбудила?
– Нет, сама встала, - прогоняя подступающий зевок, ответила ей. - Мы хотим оладушки.
– Сейчас сделаю, - тут же засуетилась мама, но я её перебила.
– Нет, я сама.
И вручила ей Милку.
Не то, чтобы я сильно любила готовить, с моим графиком работы это была непозволительная роскошь, но сам процесс всегда успокаивал и давал подумать, а сейчас этого так не хватало.
Я сама себя не узнавала в последние дни и это мне совершенно не нравилось. Будто невидимый кукловод дергал за ниточки, заставляя думать и делать вещи, которые раньше были противны.
Сколько раз я насмехалась над глянцевыми куколками Ника, которые преданно заглядывали ему в глаза, ловили каждую улыбку и таяли от любого прикосновения, как кошки, одурманенные валерьяной. И вот тебе, пожалуйста, сама стала такой же.
Нравилось ли мне это? Разумеется, нет. И с этим надо было что-то делать.
Через полчаса, оставив Милку уплетать пышные оладушки с клубничным вареньем, я, сжав кулаки, собрала остатки былой гордости и чести и отправилась наверх.
Хищник так и не спустился, ожидая меня в кровати, значит предстояло вновь попасть под магнетизм, увидеть совершенное тело и, глотая слюну, добиваться свободы.
– Справлюсь, - пообещала себе, замерев на пару секунд у двери, и взялась за ручку.
Н’Ери лежал на спине, закинув руки за голову и рассматривая потолок. Поза была очень эффектной. Мышцы на руках и груди красиво бугрились, уголок одеяла прикрывал лишь бёдра, выставляя на обозрение голую ногу, согнутую в колене, а сам хищник будто сошёл с картины эротического содержания.
Меня ждал. С его слухом и нюхом несложно было почувствовать моё приближение. Вот он и приготовился. Разлёгся как кот на солнышке: ленивый и самоуверенный.
Закрыв дверь, я прижалась к ней спиной и попыталась унять бешено стучащее сердце. Чёртов наркотик снова вспыхнул в крови, уговаривая забыть все тревоги, скинуть халатик, за ним и сорочку, оставшись в одних трусиках, шагнуть к кровати, чтобы попасть в плен сильных рук.
Но это были не мои мысли, чужие. И желания тоже. И от этого было только больнее.
– Как оладушки? - не отрывая взгляда
– Отлично. Одевайся, пошли завтракать.
– Может сразу приступим к десерту? - голос упал на пару тонов ниже, став бархатным и вкрадчивым.
– А после завтрака ты уедешь, - припечатала его я и выдохнула.
Смогла, сказала, теперь осталось отстоять позиции.
– Не понял, - Ник забыл об игре в соблазнителя и быстро сел на кровати, растеряно на меня смотря.
– Я сказала, что сразу после завтрака ты уедешь.
Голос не дрогнул, взгляд был твёрдым и решительным. Я даже мысленно похвалила себя за сдержанность и выдержку. Ведь могу, когда хочу.
– Ты хотела сказать мы?
– Нет, я сказала, что уедешь только ты. Один.
– И как это понимать?
– Ты нарушил наше соглашение, Н’Ери, - я опустила воротник, показывая ему свежий укус. - Об этом разговора не было. И о сексе между нами тоже.
– Желания изменились.
– Нет, - покачала головой и вновь сжала кулаки, впиваясь ноготками в кожу на ладонях. - Это лишь действие укуса и всё. Без него всё это жалкий пшик. Я понимаю, тебе хочется затащить секретаршу-недотрогу в постель. Инстинкт охотника и прочее. Но этого не будет.
– У нас соглашение. За эти дни мы должны обговорить дальнейшие действия, научиться выглядеть парой.
– Поверь, тренировка нам уже не нужна, мы так наигрались, что хватит надолго, - сухо оборвала его и скрестила руки на груди. - Мои поверили, Морозов поверил, так что твоих родственников обмануть не составит труда.
– У нас соглашение, - вновь напомнил Ник.
– Ты сам его нарушил.
– А если я потребую вернуть аванс?
На мгновение закрыла глаза и тихо ответила:
– Я всё тебе верну… вместе с заявлением об уходе.
Зелёные глаза опасно сузились:
– Даже так. Играешь с огнём, Измайлова.
– Уже пару дней. С того самого момента, как приняла твоё предложение.
– Значит, ты уверена, что всему причиной укус?
Неопределённо пожала плечами в ответ.
– И ты хочешь, чтобы я уехал, - продолжил Ник, - боишься, что не совладаешь со своими чувствами?
– Нет, боюсь, что яд победит разум, и я превращусь в одну из твоих глупых однодневных дурочек, которых так ненавижу, - призналась ему, совершенно не стыдясь.
– Ты не они.
– Но я чувствую себя именно так же. Ник, - я вздохнула, - пожалуйста, не надо уничтожать всё то, что мы строили эти два года. А оно будет разрушено и восставить не получится.
Ник некоторое время меня изучал, от пристального взгляда зелёных глаз на душе будто кошки скребли.
– Это твоё решение? - уточнил Н’Ери.
– Да.
– Хорошо.
Он резко поднялся, одеяло окончательно сползло, открывая мужчину во всей красе. Я быстро отвернулась, чувствуя, как пылают щеки.