Хищник. Том 2. Рыцарь «змеиного» клинка
Шрифт:
— Сигурд, — сказала она, ткнув в него указательным пальцем.
Мы с Фридо подошли поближе и увидели, что этот предмет был монолитной глыбой льда, огромной, словно саркофаг. Я сделал Хилдр знак поднести факел поближе, но она хрипло отказалась:
— Я боюсь растопить лед. Именно поэтому я и держу его здесь круглый год и накрываю его водорослями, так что он почти совсем не тает.
Как только наши глаза привыкли к тусклому, мерцающему свету факела, мы смогли разглядеть, что глыба льда действительно была саркофагом, а внутри его и впрямь находился некий Сигурд — или, по крайней мере, то, что
— Много, много лет тому назад… в холодный зимний день Сигурд… отправился с Беовой… Виглафом… Хейгилой… на рыбацкой лодке. Сигурд свалился за борт… среди торосов. Спутники вытащили его… заключенного в лед… выволокли его в таком виде на берег… в таком виде он и остается с тех пор…
— Какое несчастье, — пробормотал Фридо. — Он был твоим сыном? Или внуком?
Подобное предположение возмутило Хилдр до глубины души.
— Сигурд… мой супруг!
Я сказал:
— Ох, vai. Действительно, прошло много лет. Мы искренне соболезнуем твоему горю, почтенная вдова Хилдр. И мы восхищаемся тем, что ты посвятила себя заботам о Сигурде. Ты, должно быть, сильно любила его? И до сих пор пребываешь в печали?
Я мог ожидать от старухи, что она запричитает, захнычет или каким-нибудь иным способом выкажет свою печаль. Однако старая Хилдр вдруг изо всей силы замолотила факелом, схватилась за свои кожаные лохмотья и завизжала так, что ей ответило пещерное эхо. Фридо в испуге прижался к каменной стене. А эта старая карга злобно завела на манер погребальной песни:
— Печаль?.. Любовь? Да я от всего сердца ненавижу злобного Сигурда! Да вы только посмотрите, господа! Взгляните на моего мужа, а затем посмотрите на меня. Я спрашиваю вас: разве это справедливо? Это справедливо?
13
Как только мы снова оказались на борту судна, хозяин любезно предложил:
— Поскольку мы добирались сюда так долго, нет нужды торопиться с отплытием. Вы можете сойти на берег еще раз и вообще задержаться так долго, как вам понадобится.
Фридо с надеждой произнес:
— Сайон Торн, мы могли бы взобраться на скалы и побродить по острову.
— Ну уж нет! — сказал я. — Thags izvis, хозяин, но ты можешь поднять якорь, как только будешь готов. Отвези нас обратно в Поморье.
Он немедленно принялся выкрикивать приказы команде, а я сказал принцу:
— Здесь мои поиски уже закончены. Разумеется, история готов не может относиться к более ранним временам, чем те, о которых нам рассказала безумная старая Хилдр. Мне больше нет дела до этого Гуталанда, Скандии и холодного Крайнего Севера. Я
Наступила короткая пауза. Близился момент, когда я должен был совершить грех, преступив законы как родства, так и гостеприимства. Каким бы отдаленным ни было родство между мной и королевой Гизо, я был готов изменить ему. Как бы неприязненно поначалу она ни встретила меня, однако все-таки проявила гостеприимство, а я готовился отплатить за него предательством. Однако у меня еще была надежда, что сам принц Фридо не позволит мне этого сделать.
Наконец он спросил:
— А каковы твои дальнейшие планы, сайон Торн?
— Отправлюсь на юг, — ответил я безмятежно, но стараясь тщательно подбирать слова. — Присоединюсь к королю Теодориху. Затем отправлюсь сражаться вместе с ним… и с твоим королем-отцом… когда начнется война.
— Как же, интересно, ты отправишься на юг? Река Висва не вскроется ото льда еще целых два месяца.
— Акх, у меня прекрасный конь. Путешествовать зимой верхом не слишком тяжело.
Снова наступила пауза. И снова я ждал.
Фридо произнес с надеждой в голосе:
— У меня тоже хорошая лошадь.
Я позволил его словам повиснуть в воздухе на какое-то время, а затем сказал, совсем не строго:
— Ты никак собираешься ослушаться приказа своей матери?
— Но, сайон…ты ведь сам сказал…война — это дело отцов и сыновей, а не матерей. Я так и скажу ей, прямо в лицо, а затем…
— Постой, Фридо. Вовсе ни к чему лезть на рожон. Надо быть похитрее. — Желая осуществить свой замысел, я не мог действовать в открытую, потому что видел, как мальчик пасует в присутствии этой властной женщины. — У нас есть с собой все необходимое для путешествия. Когда мы причалим в Поморье, тебе надо лишь приказать одному из сопровождающих тебя стражников пойти и привести наших оседланных коней. Пусть они думают, будто ты желаешь с триумфом прибыть во дворец. Мы погрузим наши вьюки на коней и… просто поскачем галопом из города.
— Значит, ты возьмешь меня с собой? — воскликнул он, просияв.
— Да. С нетерпением предвкушаю, как передам тебя с рук на руки твоему отцу-королю. Так и произойдет, если только мы не нарвемся на засаду. Твоя королева-мать обязательно отправит за нами своих стражников.
— Акх! — Он презрительно рассмеялся. — Мы с тобой легко сможем ускакать от этих тупых, вечно брюзжащих стариков, которые только и делают, что играют в кости и наливаются пивом! Правда, друг Торн?
— Правда, друг Фридо! — сказал я и хлопнул его по плечу.
Улыбка мальчика стала еще шире, когда он указал вверх:
— Видишь? Знак доброго авгура.
Впервые за все время путешествия свинцовые облака разошлись, открыв клочья прозрачного голубого неба, и солнечные лучи устремились вниз, золотя скалы Гуталанда, палубу, на которой мы стояли, и ледяные торосы вокруг. Команда поставила паруса на обе высокие мачты, полотнища затрепетали на ветру, ткань засверкала золотом в лучах солнца, и корабль весело помчался вперед, словно ему тоже не терпелось вернуться на юг.