Хищник
Шрифт:
– Умник нашелся, - сказал ударивший.
– Да это же Я!
– воскликнул чей-то удивленный голос и тут же что-то забубнил кому-то невидимому за лампой, светившей так прямо.
Черт знает что творилось здесь! Если эти ребята были ночными мокрушниками, то зачем они устраивали засаду? А если нет, то почему я их не знаю? Или они меня? Я вспомнил слова Фатимы о прибытии группы милиционеров незадолго до моего появления. Черт знает что!
– Может хватит гестапо разводить?
– в сердцах сказал я и не так заметил, как почувствовал очередной замах толстого брюнета, очевидно
"Это следует запомнить", - подумал я, имея в в виду склонность незнакомца к безопасной драке.
– Хватит, Аркадий!
– услышал я голос из-за лампы, и тень движения тут же погасла, растворившись в общем полумраке.
– Ну так что будем делать?
– спросил гораздо тише командир, распоряжающийся здесь.
В ответ знакомо забубнило, и я узнал наконец скороговорку подполковника Свидригайлова Владимира Владимировича, заместителя начальника УВД города, очень часто вот так при нем говорившем по телефону: "бу-бу-бу-бу". Совсем недавно расстались.
– Владимир Владимирович, объясни ты этим бойцам, что они туфту гонят! А то у меня руки затекли.
Еще короткое "бу-бу-бу" и неузнаваемый за лампой начальник распорядился:
– Ладно, снимите с него наручники. И свет врубите, ни черта не видно.
Наручники сняли, свет врубили. Я, разминая руки, встал. Хозяин командирского голоса оказался высоким, лысеющим, плотным. очень крепким на вид и напряженным, как сжатая пружина, мужиком. Видно было, что, несмотря на излишек веса, он в любой момент готов стремительно развернуться, действуя быстро и точно. Всего в комнате трое человек: два незнакомца и подполковник Свидригайлов. Себя я по привычке не считал.
– Майор Вараскин, старший следователь по особо важным делам МВД. Срочно, с группой, командирован к вам из Москвы... в связи с событиями последних дней.
– Быстро же вы обернулись!
– восхитился я.
– Ничего удивительного, ваш милый городок у нас на особом счету. Как только был получен сигнал, нас сразу и откомандировали сюда. Спецрейсом.
– Солидно. А мои документы?
– поинтересовался я.
– Вот, пожалуйста. Но согласитесь, очень все выглядело подозрительно: не успели мы заняться работой, как является до зубов вооруженый амбал с каким-то липовым удостоверением...
– Почему липовым? Только одно, кремлевско-ФСБешное, остальные три официальные.
Майор Вараскин оглядел документы ещё раз.
– Ну и ну! Помошник депутата... директор охранного предприятия "Титан"... заместитель директора судостроительного завода... Когда вы успели... Сергей Владимирович?
– Уметь надо, товарищ майор, - сказал я, принимая документы.
– И пистолет мой верните. А то, знаете, голым себя сейчас чувствую.
Брюнет за спиной презрительно хмыкнул, и это тоже я запомнил.
– Ладно, ладно, но вы толком расскажите, что вам надо было в квартире потерпевшего... Науменко, - спросил майор Вараскин.
– А то же, что и в квартирах Рубцова, Наприенко... следы искал.
– Не кажется ли вам... помощник депутата, что это не ваше дело?
– С таким же успхом я это могу и вам сказать, - ухмыльнулся я. Настроение
– Мы, правоохранительные органы!...
– Да брось, майор, лапшу вешать! Мы, правоохранительные органы! передразнил я.
– Знаем мы, кого вы правоохраняете. Еще надо проверить, когда вы тут прибыли. Может, с вечера, и сразу занялись делом? Может, это вы наших людей на распыл пустили?
– распалялся и я, зеленея от злости. Судя по этой ряхе, - кивнул я на брюнета - вполне возможно.
– А ты мне ещё ответишь, подонок!
– бросил я брюнету, и вновь повернулся к майору.
– Судя по этому вашему жирному борову, вы тут вполне могли развернуться.
– Сергей Владимирович!
– попробовал остановить меня подполковник Свидригайлов.
– Это же официальный представитель!
– Да плевать я хотел на всех официальных представителей. Я ими в первой Чеченской накушался, этими представителями. Одни дело делают, а другие свой личный бизнес. Сволочи! Ненавижу!
Я внезапно сделал шаг назад к ехидно улыбающемуся недавнему палачу и изо всех сил ударил его в нос. Тот без единого звука рухнул, где стоял, даже не отлетев в сторону. Я и сам почувствовал, что удар получился, наверное, переносицу сломал. Ничего, прямой удар не страшен, если бы снизу, можно было бы вогнать кость в мозг, тогда летальный исход, а так ничего.
Я повернулся в общей тишине.
– Все, мужики, все, инцидент ичерпан. Он сам нарвался.
– И не давая опомниться.
– Ты о чем там, товарищ майор?.. Ах да. Дело в том, что все погибшие, включая начальника Управления внутренних дел города полковника Конева Станислава Сергеевича, все их имущество находится под наблюдением сотрудников моих охранных предприятий. И то, что произошло, делает меня должником: я просто был обязан - и формально и этически - заняться расследованием. Так что, если хотите. будем сотрудничать.
Майор Вараскин оценивающе смотрел на меня. Потом перевел взгляд на своего лежащего без сознания бойца. Встал, вышел из-за стола, подошел к подчиненному.
– Помогите мне его поднять, - обратился он ко мне.
Взгромоздили на стул. Мужик весил килограммов сто, не меньше. Но был рыхловат. До меня, с моими ста семнадцатью килограммами, ему было, конечно, далеко. Степень глупости определяется последствиями, - злорадно подумал я и озабоченно сказал майору Вараскину.
– Ничего, завтра, я думаю, он сможет встать в строй.
Майор Вараскин вернулся к столу, сел. Я, пододвинув единственный стул ближе к столу, уселся тоже. Посмотрел на подполковника Свидригайлова.
– Владимир Владимирович! Голова гудит. Не будешь так любезен, у тебя всегда в сейфе бутылка коньяка припрятана, принеси пожалуйста.
Подполковник Свидригайлов с готовностью вышел.
– Как это вы его... послали!
– заметил майор Вараскин.
– А вы не удивляйтесь. Вы залетная птица, местных условий не знаете. Москвичи снобы: чего у нас нет, то все глупо. Я знаю, сам москвич. Вы здесь поживите год-другой, я посмотрю, кому вы коньячок будете носить.