Хищник
Шрифт:
– Кто?
– шёпотом спрашиваю я.
– Девочка моя, я до этой находки Тома - был нищим, бездомным, в долгах. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что твоя любовь - настоящая, искренняя, честная. Ни малейшего. Мы полгода почти в нищете живём и я ни разу не слышал от тебя ни одного упрёка. Приходя домой, я знал, что найду в твоём лице теплоту и счастье. Что ты любишь меня такого, какой я есть. Я дышу тобой, девочка моя. Я без тебя спать теперь не могу. Ты моё самое-самое большое счастье. Я влюбился в тебя сразу, как увидел. Просто считал, что не имел права проявлять свои чувства. Ты - дочь человека,
– Нет...
– покачав головой, тихо говорю я.
– Я был наркоман, Дарина.
– Что?
– поражаюсь я.
– То, - усмехается он.
– Загибался на площади трёх вокзалов. Молодой, но уже будто бы дохлый. Вижу, чувак поезд ждёт. Подошёл спросить мелочь, чтобы купить бутылку пива и унять хоть немного ломку. Хреново было, пипец как. На меня бы тогда никто и гроша ломаного не поставил. А твой отец посмотрел мне в глаза пристально так и спрашивает: - "Тебе сколько лет, парень?". "Двадцать два", - говорю я.
– "А что"? "А то", - говорит, - "что мне сотрудник нужен. На должность курьера. Ты вроде подходишь". Я так охренел, ты даже не представляешь как. Я говорю: "А сколько платить будете?". А он такой: "Сначала клинику оплачу. Лечение. А потом посмотрим. Думай, парень". Сказал - и к вагону своему направился. Я там на платформе стоял и думал: "Ёбаный в рот, да как он понял-то вообще, что я нарик?" Я, знаешь, старался себя сильно не запускать, несмотря на ломки. Догнал его, короче, когда он в поезд садился. Говорю "Согласен. Если поможете - всю жизнь благодарен буду". Он меня за плечо тронул и говорит: "Вот мой номер, набери дня через два. Я как раз в Москву вернусь. Встретимся - поговорим". Вот так, милая. Если бы не он, Бог его знает, был бы ли я вообще жив сейчас. Потому, когда узнал, что ты в опасности - даже мысли не было, что есть вариант не помочь его дочери.
– Охренеть...
– тихо говорю я.
– А почему ты мне раньше этого не рассказывал?
– Ну...
– пожимает плечами он.
– Ты же девчонка, воспитанная в среде совершенно другой. Отпугнуть боялся. Нравиться тебе хотелось.
– Дурак ты, - говорю я.
– Почему?
– искренне удивляется он.
– Потому что.
– Слушай, я когда тебе про бывшую рассказывал - пипец, как очковал. Но думал, надо сказать. Чтоб ты поняла, почему я так волнуюсь.
– И много у тебя таких тайн?
– Да нет, - пожимает плечами он.
– Вроде прям всё. Ну, разве что... история о том, как я на наркотики подсел. Но это неинтересно. Банальщина, если честно.
– Ты мне это расскажешь.
– А надо?
– Обязательно.
– Иначе замуж за меня не выйдешь?
– щурится он.
– Я давно за тобой замужем, дурила ты. Это предложение - просто официальная часть. Важная, но мало что меняющая. Я - сердцем твоя. И ты даже не представляешь - насколько.
Он опускает голову.
– Дарин...
– М?
Смотрит исподлобья в глаза.
– Мне правда важно, чтоб у тебя была классная свадьба.
– А мне правда было важно, чтобы ты мне предложение сделал. А какая там свадьба - это вопрос второй.
– Правда?
– Правда, Серёж.
– Пиздец, я
– Взаимно, чувак, - говорю я.
Рассмеявшись, Серёжа хватает меня в охапку и прижимает к себе. Крепко-крепко.
– Какая же ты всё-таки моя...
Глава сорок третья
Гул самолёта такой, что даже несмотря на шлем для парашютного спорта, уши закладывает. Трясусь от волнения и страха, хотя понимаю, что всё будет в порядке. Инструктажи, опытный партнёр, запаска - в общем, волноваться надо бы меньше. Только волнуюсь всё равно очень сильно.
Серёжа стоит сзади меня, прижавшись вплотную. Я пристёгнута к нему ремнями.
– Ну что, готова?
– глядя на пропасть в проёме, сквозь гул самолёта слышу я Серёжин голос.
Сжав перед грудью кулаки и на мгновение зажмурившись, отчаянно киваю.
– Тогда вперёд!
– слышу я и...
... с толчком сзади, падаю в небо над далёкой, освещённой солнцем, землёй...
Первые несколько секунд, распахнув глаза, просто дико ору. Страшно мне так, что я дышу едва.
Затем, поняв, что Серёжа никуда не делся, что он крепко держит меня, чуть успокаиваюсь, немного расслабляюсь и...
... лечу...
Мамочки... Я лечу!!! ЛЕЧУ!!!
Мы летим!!!
Широкая улыбка не сходит с моего лица. Пьянящий восторг меня переполняет меня... На высоте трёх километров Серёжа, умело управляя воздушными потоками, даёт мне почувствовать себя птицей...
Я его не вижу, только чувствую спиной, и просто наслаждаюсь раскинувшейся внизу прекрасной панорамой.
Ветер свистит в ушах, восторг у меня - щенячий просто. Чувство свободы - невероятное!
Господи, какая же красота...
Кругом - голубое небо, солнце заливает долину, внизу - леса, поля и крохотные домики... Едва заметные... Тонкая изогнутая речка сверкает солнечным светом...
– Как же красиво!
– восторженно кричу я Серёже.
– Как же, блин, красиво! Господи, обалдеть можно, как же это круто всё! Спасибо, спасибо тебе, Серёжа мой!
– Я тебя люблю, Даринка!
– слышу я его голос.
– А я - тебя! Очень-очень!
Из тридцати секунд свободного полёта прошло уже, наверное, пятнадцать-двадцать...
Блин, а так хочется ещё полетать...
– Дай мне руку!
– кричит Серёжа над ухом.
– Что?
– Руку! Протяни руку!
Протягиваю.
– Растопырь пальцы!
– Зачем?
– не понимаю я.
– Растопырь!
Делаю, как он сказал...
О Боже...
Серёжа удерживая мою руку левой рукой, правой надевает мне на безымянный палец золотое кольцо.
– Вот теперь ты совсем моя!
– довольно кричит Серёжа.
Счастье переполняет меня настолько, что пару секунд я даже выдохнуть не могу. Грудь распирает просто от счастья, восторга и красоты...
– Ты это запланировал?!
– повернув голову вбок, спрашиваю я.
Я не вижу его лица, но уверена, что он широко улыбается. Как и я.
– Ну, разумеется!
– кричит он.
– Всё, сосредоточься на снижении! Раскрываю парашют!
– Хорошо!
Хлопок-толчок, нас будто подбрасывает немного вверх и затем, когда парашют наполняется воздухом, скорость полёта становится совсем другой... Куда более спокойной.