Хищники
Шрифт:
– Вполне, – согласился длинноволосый бородач. – Во сколько, ты говоришь, начнут собираться гости?
– Я ничего такого пока не говорил, – с улыбкой уточнил Механик, – но вообще-то в восемь вечера. Будет уже темно. Потребуется прибор ночного видения.
– Знаешь, а с тобой опасно разговаривать, – усмехнулся Ворон. – Ты так складно изъясняешься, словно сам только и делаешь, что нажимаешь на курок. А?
Механик ощутил, как по его спине пробежали мурашки.
– Просто я слишком много в последние дни думаю о том, как лишить Бизона его драгоценной жизни, – ответил почти без паузы киллер. – К тому же в свое время я служил в морской пехоте, а там нас многому учили… В том числе и тому, как применять спецтехнику вроде прибора ночного видения. Что здесь странного?
– Нет, ничего. Я просто шучу, – невозмутимо произнес бородатый. – Остается главный момент всего дела. Я не
– Ты? Не знаешь?! – удивленно воскликнул Механик. – Хорошо, нет проблем. Его очень легко узнать. Для начала – он приедет на серебристом пятисотом «мерсе», а охрана – на красном «мицубиси-паджеро». У обеих машин тонированные стекла. Бизона можно сразу же отличить от других по той простой причине, что он весит сто тридцать килограммов и рост у него метр девяносто. Среди всех «бугров» города второго такого просто нет. Достаточно?
– Да. Мой человек съездит в собор святого Альберта и проверит все на месте. Если окажется, что ты прав, я убью Бизона. Но… но только в том случае, если до этого я получу дневник Бориса. Торг не уместен! Или – или.
– А какие у меня гарантии, что после того, как я отдам вам тетрадь, вы не всадите мне между глаз пулю? – забеспокоился Механик. – Какие?!
– Только мое честное слово, – серьезно ответил Ворон. – Думаю, этого достаточно. Хотя по большому счету ты и порядочная сволочь, но все же решил уйти из бандитского мира. Поэтому я не стану тебя убивать. К тому же у меня есть все основания прикончить Бизона за то, что он «заказал» Бориса. Я не кровавый маньяк, мне не нужна гора трупов. Ты все понял, Ковдор?
– Все, – вздохнул Механик, мысленно уже поздравляя себя с победой, – но я все же беспокоюсь. Пока Бизон не отбросит копыта, я не смогу спать спокойно. Лучше будет, если я позвоню на телефон Светланы и сообщу, где можно найти дневник, а потом исчезну.
– По-моему, тоже. Кстати, пятнадцать минут уже прошли. Иди заплати девушке двадцать баксов за сеанс гадания на картах Таро и можешь быть свободен.
– Что?! Я?! Платить?!
– Через пару часов позвонишь и назовешь место. Иди. Если только у тебя нет желания встретиться с мадам Хеленой и узнать свою судьбу. Тогда можешь остаться еще на пятнадцать минут. – С этими словами бородатый мужчина встал с трона и, обойдя его кругом, скрылся за совершенно незаметной в темноте дверью, находившейся за его спиной. Механик посидел еще несколько секунд, затем затушил сигарету, бросил ее прямо на ковер, раздавил каблуком и, чертыхаясь, вышел, плотно прикрыв за собой зеленую резную дверь с нарисованной на ней крестовой мастью. Расплатившись с администраторшей «за сеанс», Механик покинул салон, сел в свой «БМВ» и поехал на подземную платную стоянку, где он держал купленную специально для этого дела машину. Там он около часа внимательно осматривал каждый уголок кузова, до тех пор, пока не нашел маленький, не больше батарейки от часов, магнитный маячок, прилепленный в нише левого заднего крыла, возле тормозных барабанов.
«Так я и думал, – самодовольно улыбнулся киллер. – Нет, ребята, не на того напали! Это капкан для зеленых лохов. Механика на такую ментовскую фишку не поймаешь!»
Оглядевшись по сторонам, он нашел на стоянке практически такой же «БМВ», какой был у него, с той лишь разницей, что у второй машины цвет был несколько светлее, а салон не кожаный, а велюровый. Но это уже не имело принципиального значения. Киллер убедился, что за ним никто не наблюдает, подошел к выбранному им автомобилю и прилепил маячок под задний бампер. В принципе совсем не обязательно было искать похожую машину, можно было осчастливить маячком и стоявший по соседству «Москвич», но Механик не мог отказать себе в удовольствии еще раз испытать чувство победы. Да, несмотря на то что Ворон все еще был жив, киллер уже торжествовал победу. Дальнейшее казалось ему лишь детской забавой. Главное, думал он, что одержана победа в тактике, а значит, и во всей игре!..
В отличие от Механика Ворон не предавался иллюзиям и понимал, что главная партия еще не сыграна. Он разгадал хитрый ход подосланного к нему наемного убийцы. Оставалось самое главное – заставить его окончательно поверить в то, что он, Ворон, купился на дешевую приманку и согласен «завалить» Бизона, виновного в смерти Бориса, а тем временем наемник постарается убрать его самого. Ворон прекрасно понимал логику мышления киллера. Тот не знал Ворона в лицо, и ликвидировать именно Ворона, а не кого-то другого можно было лишь одним способом – заставив его выйти в известное время на известную огневую позицию. Тот, кто появится на шпиле собора Святого Альберта с винтовкой в руке, и есть «заказанный» сыщик по прозвищу Ворон.
Сыщик вспомнил все, что ему сказал один из боссов компании «Фердинанд»: Пень – наркоман. Для того чтобы достать денег на очередную дозу, он нередко идет на убийство. Иногда он берет заказы даже за пятьсот долларов. Найти его можно в кафе «Пилигрим» на Садовой. Если Пня там не окажется, что вполне вероятно, можно спросить о нем у бармена, представившись дружком его покойного кореша Сливко по кличке Слива. Ворон помнил каждое слово, которое могло помочь ему разыграть задуманную комбинацию с Пнем. Главное, чтобы наркоман не сгинул в трясине многочисленных питерских притонов…
«Бригадир Ковдор» сдержал свое слово – через два с половиной часа после встречи в гадальном салоне он позвонил на автоответчик «Светлане», сообщил, что нужная вещь находится в ячейке номер 543 камеры хранения на Варшавском вокзале, и назвал шифр. А еще через полтора часа некий сержант милиции достал из ячейки полиэтиленовый пакет и тут же уехал. Ивану было достаточно одного взгляда на тетрадь, чтобы понять – это подлинный дневник Бориса. Действительно, не будь специально оставленного на случай засвечивания посредника канала связи, можно было бы принять версию «Ковдора» за чистую монету. Тем более что он отдал дневник еще до ликвидации Бизона. Впрочем, с дневника наверняка была снята ксерокопия…
Когда на осенний Питер спустились ранние вечерние сумерки и загорелись тысячи уличных фонарей и неоновых огней рекламы, вспыхнули сотни тысяч автомобильных фар, а в миллионах окон зажегся желтый электрический свет, – в это время одетый в длинный серый плащ и черные джинсы светловолосый парень зашел в прокуренный до невозможности зальчик кафе «Пилигрим» и огляделся по сторонам. Как и следовало ожидать, публика здесь собралась в большинстве своем от шестнадцати до тридцати. Несколько компаний по три – пять человек попивали разливное пиво, сидя за столиками, на которых стояли лампы с красными пластмассовыми абажурами. Другие, в основном девушки, сидели за барной стойкой с чашкой кофе, бокалом шампанского и неизменной сигаретой, зажатой между тонких пальцев. И над всем этим поверх голов клубился никотиновый туман, в котором, если принюхаться, можно было без труда учуять сладковатый запах конопли. «Косячки» забивались совершенно открыто, и если у кого-то из завсегдатаев вдруг не оказывалось дежурной дозы «травки», на помощь всегда приходил бармен в белой рубашке с бабочкой. Об этом не знали лишь случайные клиенты, забегавшие в эту полутемную пещеру с целью выпить чашечку кофе или освежить горло кружечкой «Балтики». Впрочем, случайных клиентов здесь почти не бывало.
Когда в кафе заходил новый клиент, на входной двери мелодично брякал маленький колокольчик, и те, кому было любопытно, те, кто кого-либо ждал, и те, кому просто нечего было делать, поворачивали скучные лица к двери.
Приход парня в сером плаще мало кого заинтересовал. Несколько постных физиономий проводили его мутными глазами до барной стойки, вот и все. Он сел на свободный высокий стул возле крашеной рыжей девицы с навечно застывшей печатью порока на бледном лице, заказал сто граммов «Столичной» и «колу», закурил и уставился в экран телевизора, подвешенного под потолком, прямо над зеркальной стенкой с разноцветными бутылками. На экране, как говаривал Аркадий Райкин, «двадцать два бугая гоняли по полю один-единственный мяч». Посетители «Пилигрима» футболом не увлекались, так что вскоре по просьбе «обдолбанного» рокера в потертой кожаной куртке-косухе бармен включил музыкальный канал. Атмосфера в кафе на некоторое время оживилась: с экрана похотливо улыбалась, плавно покачивая бедрами, почти обнаженная негритянка, как бы приглашая разделить ее одиночество.