Хищность
Шрифт:
Женщина, чьим формам и изгибам, чувственным губам и ярко-зеленым светящимся глазам могла позавидовать даже Лисса, по-хозяйски положила руку на предплечье Романа. Мгновение. И она целовала его так страстно, будто они собирались заняться любовью. Я окинула скептическим взглядом ее одежду — одна пуговка на рубашке была пропущена. Волосы Романа в беспорядке разметались в разные стороны. Они только что делали это!
Нет, я радовалась за Романа, честное слово, радовалась. Пусть он будет счастлив с Анной снова. Я взглянула еще раз и увидела, как все трое о чем-то весело беседуют и громко хохочут. Слезы застилали
Я разбежалась и прыгнула на бревно. Мимо. Когда я летела вниз, сердце остановилось. Вот он, подумала я, — конец.
Но это был не конец. Я открыла глаза и увидела их лица, всех, кроме Димитрия. Боже, лучше бы я увидела только его одного и никого больше.
— Ты в порядке? — Роман протянул мне руку.
Я сделала попытку подняться самостоятельно, и у меня получилось.
— Все окей.
— Элена, я хочу познакомить тебя…
Я уже убегала в направлении вышки и махала рукой.
— Потом, — мой звонкий голос звучал, наверное, чересчур задорно. — Надо тренироваться! Скоро состязания!
Я глотала горькие слезы и в следующий раз перед началом подвесной дороги хорошенько похлопала себя по щекам и вытерла лицо. Я взяла разбег и помчалась. Анна, конечно, смотрела на меня. И Роман. Но может быть, думала я, ловко перепрыгивая с одного качающегося бревна на другое, где-нибудь меж деревьев, в непроглядной тени притаился тот единственный, чье внимание мне было жизненно необходимо, и взгляд его внимательных глаз неотрывно следует за мной. Пусть, прошу тебя, пусть это будет так!
Уже и не помню, от кого первого я услышала его имя в числе фаворитов состязаний — об этом говорили все. И на Димитрия ставили все. Я не могла ни есть ни спать, я все время думала о соревнованиях. Я мечтала победить и стать лучшей среди женщин. Я знала: он победит и будет лучшим из мужчин. И тогда, может быть, его взор вновь остановится на мне. Так сильно я хотела своего хищника.
Странно, но я ни разу не видела Димитрия на тренировках, только пару раз замечала, как он уходил с арены, стоило мне появиться близ нее. Я была уверена, он специально игнорировал мое существование, невольно заставляя меня пылать мечтой о его близости.
В спаринге мне не было равных. Ведь я не чувствовала боли, только онемение в отличие от моих соперниц, чья боль заставляла их стонать и признавать поражение. А я, сбитая с ног, просто поднималась и продолжала бой. Если могла.
Роман таки представил мне Анну, я даже не взглянула в ее сторону, пробурчала что-то невнятное и прошла мимо. Любящий человек ослеплен. Он может простить предательство. Я не могла извинить Анну за ту боль и пустоту, которую долгие месяцы читала в глазах Романа по ее милости. Если бы эта женщина оказалась на одном ринге со мной, я бы собственными кулаками высказала Анне все, что о ней думала.
Роман и его жена благоразумно проигнорировали предстоящие испытания. Видимо, думала я, влюбленные голубки чувствовали, что их исход предрешен. Накануне соревнований я была уверена в своей победе так же, как верила в победу Димитрия. Но победитель
Когда солнце встало в зените на девственно-чистых небесах высоко над ареной, и тени почти исчезли под босыми ногами атлетов, жители лагеря от мала до велика обступили усеянный мелким гравием песчаный круг в ожидании зрелища. Наверное, единственными обитателями нашего лесного поселения, которым по моей настоятельной просьбе предстояло пропустить кровавые развлечения, были Лючия и Ария. Я бы не смогла драться со знанием того, что дочка видит жестокую сущность, в обычной жизни дремлющую глубоко внутри меня, которую породил, а быть может, просто пробудил во мне тот, кого называли Бешеным.
Да я и не считала подобные забавы приемлемым времяпрепровождением для годовалой малышки. Хищники, напротив, приводили своих детей на арену, громко обещали им одержать личную победу над противниками во славу их темным богам.
Те, кто собирался участвовать в состязаниях, вставали в круг. Постепенно нас становилось все больше. Роман и Анна заняли места на самой первой лавке ближайшей трибуны. Мои глаза скользили с фигуры на фигуру, с одной хищницы на другую в поиске подтверждения некой внутренней уверенности в победе. И его не было. Я боялась все сильней, потому опустила глаза и больше их не поднимала. Только когда гул голосов стал тише, искоса я заметила его приближение. Димитрий вошел в круг, и, казалось, все разом взглянули в его сторону. И лица многих борцов заметно изменились — стали более ожесточенными и злыми.
Пропал ли мой страх с его появлением? Вряд ли. Но его почти полностью вытеснил адреналин. Если бы в лагере были разрешены противоборства мужчин и женщин, я бы вышла к Димитрию в первом же раунде, и остальные бои мне не потребовались. Так я могла получить то, ради чего пришла на состязания — возможность выяснить отношения с Димитрием, пусть и на языке силы.
Но правила состязаний знал каждый, помощники Верена оглашали их ежедневно во время тренировок. Отдельно проходили противоборства женщин, отдельно противоборства мужчин. Каждый бой длился до признания поражения одним из противников или до нокаута. Любое оружие было под запретом, использовать разрешалось только собственные кулаки и ноги. Спаринг-партнеров определяла жеребьевка. Тот, кого побеждали, выбывал. Тот, кто одерживал победу, проходил дальше. Призы? До призов мне не было дела, хотя они и держались в секрете до самого начала соревнований, что еще сильнее повышало градус общего помешательства единоборствами.
Начало затягивалось. Верен все не появлялся. Некоторые, те редкие веги, кто как и я решили попробовать доказать свою способность противостоять хищникам, собирались в кучки, стараясь держаться вместе. Я подчеркнуто отошла от них, и скрестила на груди руки точно так же, как это сделал Димитрий. Каждый хищник стоял обособленно. Они одиночки по сути. И я желала казаться такой же, как они. Никто не поможет мне в тот момент, когда я встречусь с моим противником один на один. Поможет лишь то, что жило внутри меня. И мои кулаки.