Хит

Мосс Тара

Лютер прикрыл слегка подкрашенные веки пленницы. Его крупные мозолистые руки казались звериными лапами вблизи ее гладкого личика.

Теперь она выглядела мирно спящей.

Он вернулся на водительское место, завел машину и проехал несколько кварталов, затем свернул на неприметную аллею, огороженную с обеих сторон высокими заборами частных владений и мусорными баками; это место он выбрал заранее, когда планировал операцию. Лютер быстро снял кепку и форменную рубашку, переодевшись в черную футболку. На голову он надвинул бейсболку, надел темные очки, после чего вышел из машины, чтобы содрать с кузова клейкую ленту с логотипом фирмы доставки. Лента отделилась легко, и Лютер

скомкал ее и выбросил в ближайший помойный бак. Он вернулся к своей пленнице и закрыл за собой двойные двери фургона. Девушка все еще как будто спала, хотя под опущенными веками быстро двигались глазные яблоки. Щенок вернулся в свою корзину и, положив голову на лапы, смотрел на нее.

Лютер некоторое время разглядывал девушку, пока та лежала без сознания на черной резиновой подстилке, которую он разложил на полу фургона. На девушке были короткие джинсовые шорты и майка с надписью «HUSTLER». Его взгляд скользил по ее фигуре, стройным голым ногам. На левой коленной чашечке Лютер заметил крохотный шрам. Потом он задержал взгляд на груди девушки, медленно поднимавшейся и опускавшейся в такт тяжелому наркотическому дыханию. Ее обесцвеченные волосы растрепались. Одна нога была согнута в колене. Между ног просматривались белые трусики под шортами.

Давай-ка за работу,напомнил себе Лютер.

Он оторвал взгляд от своей пленницы и принялся исследовать содержимое ее сумочки. Если то, что он искал, находилось внутри, он был бы избавлен от необходимости возвращаться во владения мистера Муна и выводить из строя хитроумную систему наблюдения, чтобы пробраться в дом. Лютер хорошо разбирался в системах электронного наблюдения, без труда отключал любую, но всегда оставался риск быть заснятым автономной скрытой камерой. К тому же исчезновение подружки мистера Муна вызовет больше подозрений, если выяснится, что к этому причастен профессионал. Пусть лучше думают, что она покинула дом по своей воле — вот почему Лютер рискнул и позволил своему объекту вернуться в дом за сумкой. Клиенту нужен был мобильный телефон Эми Камильери, и Лютер предпочитал, чтобы его принесла сама девушка.

Этому Лютера научил печальный опыт предыдущей работы на Гоулд-коуст, когда вернувшаяся домой супруга застала его за обыском дома — а ведь нужную ему вещь, как он потом понял, мог принести сам объект, нужно было только уговорить его это сделать. Теперь Лютер старался избегать ненужного риска.

Лютер провел тщательную разведку. Он убедился в том, что мисс Камильери была одна в доме мистера Муна. Если бы она вернулась в дом и там осталась, он бы отправился следом и похитил ее.

Хорошо.

Мобильник жертвы находился в сумочке, так же, как и ее бумажник, кое-какая косметика и комплект ключей. Лютеру было дано задание только найти и изъять мобильник. Можно было считать, что операция прошла успешно. Оставалась всего одна инструкция, которую ему надлежало выполнить перед возвращением в Сидней.

Лютер подъехал к дому Эми Камильери и припарковал фургон на задворках. После этого он вышел из машины, чтобы снова взглянуть на свою пленницу. Казалось, девушке было холодно, ее губы слегка посинели, а кожа стала бледнее, чем полчаса назад. Резиновая подстилка не согревала; в фургоне было прохладно. Девушка все еще медленно дышала, глаза вращались под опущенными веками.

Лютер натянул латексные перчатки; при этом раздался громкий щелчок, и голова Эми сразу же повернулась в его сторону.

Объект приходит в себя.

Ее глаза смотрели в его сторону, но взгляд не фокусировался. К девушке

медленно возвращалось сознание, но двигаться она все равно не могла. Лютер был уверен, что пленница еще некоторое время будет недееспособна и ему не придется связывать ее или затыкать ей рот кляпом. Но ему совсем не хотелось, чтобы девушка окончательно пришла в себя в тот момент, когда он будет заканчивать работу.

— Вот, это тебя согреет, — сказал Лютер, избегая встречаться с девушкой взглядом. Он достал из угла фургона толстое одеяло и накрыл ее. Эми сжалась, словно пытаясь согреться, но было видно, что она еще не вполне контролирует свои движения.

— Кто вы? — выдавила она из себя.

Лютер не ответил. Он приготовил шприц и, достав из своего чемоданчика резиновый жгут, опустился на колени. Девушка задрожала.

— Все хорошо, — сказал он и подтянул одеяло до самого подбородка пленницы. Затем высвободил ее левую руку и осмотрел вены, едва проступающие под бледной кожей. Девушка даже не поморщилась, не говоря уже о том, чтобы оказать сопротивление. Она была еще очень сонная, вялая. И она не должна была почувствовать укола.

— Расслабься, — проговорил Лютер на ухо пленнице и затянул на ее руке резиновый жгут, чуть выше локтя. Лютер не отличался красноречием, и его работа не требовала слов. Но сейчас он делал все возможное, чтобы успокоить жертву. Девушка все еще дрожала, даже под одеялом.

Вена на сгибе ее локтя начала вздуваться, наливаясь синевой. Как только она проступила со всей отчетливостью, Лютер принялся за дело. Заученным движением он ввел в вену девушки иголку, и ее рука дрогнула от укола. Но девушка даже не моргнула. Лютер выдавил из шприца все содержимое, и чистый героин влился в ее кровеносную систему смертоносным потоком.

— А-а-а-а-а… — застонала Эми, склонив голову набок. Жертва не должна была чувствовать боль, лишь всплеск радости и приятную расслабленность.

Не отрывая взгляда от лица девушки, Лютер осторожно накрыл ее руку одеялом. Почти сразу же ее дыхание стало прерывистым; лоб покрылся испариной. Рукой в перчатке он провел по ее брови и по лбу у корней волос, нежно касаясь кожи.

— Все хорошо, — повторил Лютер, продолжая гладить лицо девушки. Его затянутые в латекс пальцы смахнули капельки пота с ее лба. — Все хорошо…

Эми судорожно глотнула воздух, и ее левая нога дернулась. Ее тело начало сводить судорогой. Дыхание сбилось. Все это время Лютер стоял возле своей жертвы на коленях, что-то нашептывая ей и периодически поглядывая на часы.

Тридцать секунд… шестьдесят… девяносто…

Все было кончено менее чем через три минуты. Когда девушка перестала дышать, он двумя пальцами прощупал ее пульс.

Мертва.

Объект, мисс Эми Камильери, двадцати одного года от роду, скончалась от сумасшедшей передозировки героина. Такой трагический конец был типичен для наркоманов. В периоды депрессии или нервного срыва, связанного с потерей близкого человека — например, подруги, — они могли вколоть себе чистый героин, не рассчитав дозы. Так же опасно было экспериментировать с наркотическими коктейлями вроде кетамина, каковой молодая женщина могла приобрести у уличного торговца, чтобы забыться на время после гибели близкой подруги. Как ни печально было говорить об этом, но инъекции, которые наркоман делал дома, один, без свидетелей, чаще всего приводили к летальному исходу. И никто не мог прийти на помощь. Даже заботливый бойфренд не догадался бы, что нужно взломать дверь. Проходило несколько дней, прежде чем соседи начинали чувствовать подозрительный запах и звонить куда следует.