Хитрый коврик. Сказки и рассказы
Шрифт:
– Да, конечно, конечно, – согласился Коля и, оглянувшись на треск в кустах, увидел Шарика.
В зубах Шарика был заяц. Живой. Когда зайца отобрали у Шарика и положили в мешок, стали искать Торика. Вскоре его нашли, дрожащего, под елью.
Это была первая охота.
Вторая охота оказалась ещё интереснее. Шарик отыскал нору с лисятами. Торик отказался подойти к норе. Коля волочил его за ошейник, а он, упираясь лапами, всячески старался вырваться. И, вырвавшись, убежал. Убежал домой, на мягкую подстилочку, где он стал выскуливать
Лисята были подарены юннатам. Шарик стал известен не только в школе – о нём поговаривали и взрослые охотники. Хвалил Шарика даже токарь-карусельщик Иван Сергеевич Кожевников. Это был знаменитый охотник. Он первый назвал Шарика красавцем.
И в самом деле, с Шариком произошло что-то невероятное. Его морда, оставаясь той же, вдруг стала выглядеть красивее. Про выпученные глаза Шарика один старик охотник так и сказал:
– Глазастый пёс! Всё ему видеть хочется, даже глаза из него выскочить норовят.
Новые успехи Шарика приносили ему новую славу. После первых заморозков Шарик выследил и добыл выдру. Коля махнул рукой на своего Торика и отдал его сёстрам.
Вскоре Торика потребовали на собачью выставку. Туда свозили породистых собак со всей области. Торик там получил золотую медаль – за рост, за вес, за ширину груди, за цвет шерсти, за длину ушей и лап, за удивительную красоту сложения, равного которому не знали даже опытные, образованные собаководы.
А Шарик за это время добыл ещё одну выдру и разведал две лисьи норы. С ним теперь и охотились два неразлучных друга – Коля и Витя.
Коля был убеждён, что Шарик принадлежит к какой-то неизвестной собаководам, но очень знаменитой породе собак. А Витя не думал так, потому что он знал, каких трудов ему стоило обучить охоте простую собаку с простой уральской кличкой Шарик.
Торика купили на выставке за большие деньги, а затем увезли в питомник, в Москву. Вскоре, наверно, появятся прекрасные щенки. И, наверное, они станут отличными охотниками, если их будут обучать так же прилежно, как это делал Витя. А может быть, из этих щенков вырастут такие же красивые баловни, бездельники, каким остался в памяти ребят уральского рабочего посёлка изнеженный красавец Тори…
Раки
Речка Берёзовка хоть и маленькая, да рыбная. А вот раков в Берёзовке не было. Перевелись, да и всё.
– В старые годы, когда мы мальчишками были, по сотне, по две раков из Берёзовки добывали, – рассказывал Ванин дедушка.
И Тишина бабушка говорила то же самое.
А в соседней речке Вертушинке раки не переводились.
Только ходить туда было далеко. Через лес да ещё через болото.
Как-то Тиша сказал Ване:
– Давай, Ванёк, наловим по корзинке вертушинских раков да и выпустим их в нашу Берёзовку.
– А зачем? – спросил Ваня.
– Чтобы они опять развелись.
– Да пока они разведутся,
Не стал спорить Тиша, хоть и знал, что нельзя всех раков выловить. Пусть сотня, да останется. А эта сотня столько икры вымечет, что раков потом и не сосчитаешь.
На этом и кончился разговор.
Прошёл год… Ваня и Тиша уже в третий класс перешли. И, как раньше, в свободное время удили рыбу.
Как-то закинул Ваня крючок на ерша, а поймал озорного рачонка.
– Тиша! – закричал Ваня. – У нас в речке раки сами собой развелись!
Тиша увидел молоденького рачонка и больше Вани обрадовался. Значит, не зря он прошлым летом на Вертушинку ходил. Один. Через лес да ещё через болото.
Лёва
Лёва Соколов был мальчишечьим заводилой.
Как-то шёл он с ребятами по Старо-Болотной улице и увидел лошадь, которая, выбиваясь из сил, не могла вытащить тяжёлый воз, застрявший в грязи.
– Ребята! – крикнул Лёва. – Давайте поиграем в лошадей, – и заржал тоненьким голосочком, как маленький жеребёнок.
Следом за ним заржали все ребята и превратились в быстроногих коней. Они стали брыкаться, взлягивать и бегать ретивым табунком. И после того как ребята почувствовали себя конями, Лёва первый подбежал к застрявшему возу, а за ним полезли в топкую болотную жижу остальные, потому что настоящие лошади никогда не боятся луж и трудной дороги.
Ребята ухватились кто за оглобли, кто за бока телеги и помогли серой лошади вытянуть воз из глубокой грязи. Довольная лошадь весело, как бы благодаря ребят, помахала им хвостом, а возница сказал:
– Ну и попадёт же вам дома, огольцы…
И он не ошибся. Вечером, ко-гда весёлые «лошади» снова стали мальчиками и вернулись домой, им было не очень весело. Всем досталось за промоченные ботинки и за испачканную одежду.
Всем, кроме Лёвы.
У них с мамой были особые отношения. Для Лёвы мать была самым любимым товарищем.
– Мам! – сказал Лёва. – Ну как можно было не помочь в беде лошади, если у неё были почти такие же печальные глаза, как у тебя, когда болел папа.
Лёва ждал, что мать всё-таки накажет его за испорченные башмаки, заработанные его отцом. А зарабатывать башмаки не так-то просто. Но мама вместо внушения принялась целовать сына, и у неё на глазах почему-то появились слёзы.
«Нет, не умеет мама по-настоящему меня воспитывать, – решил Лёва. – придётся её выручать».
Целых три вечера Лёва не выходил на улицу играть с ребятами в самую любимую им игру – в лапту.
Пусть все знают, что и у него по-настоящему строгая мать.
Двойка
На школьном дворе жила кудлатая собачонка. Её звали Двойка. Почему ей дали такую кличку, никто не знал.
Только все знали, что малыши обижали её.
– Ах ты, негодная Двойка!.. Вот тебе!.. Вот тебе!..