Хладнокровно
Шрифт:
Я пожимаю плечами.
— Не люблю толпу. Ты знаешь это. Я прекрасно увижу гонку отсюда, — говорю я ему. — Это правда, что Уилл снова бежит?
Ксавьер кивает. — Он решил, что ему нужно наконец-то побить время. Поскольку в прошлом году он не смог этого сделать из-за нашего обмена, он делает это сейчас.
— Как именно это работает? — спрашиваю я, хотя знаю правила слишком хорошо, но с тех пор, как мы вернулись после летних каникул, я не знаю, как вести себя рядом с Ксавьером. Как-будто я учусь заново.
В первый
Все было просто, и это было именно так, как мне нравилось.
Никто не знал, и никто нас не беспокоил. У нас было все время в мире, чтобы узнать друг друга получше без давления и осуждения. Тем более что мы не совсем похожи. Ха! Я бы пошла дальше, утверждая, что мы полные противоположности, и одной из немногих вещей, которые вызвали мой интерес к нему помимо физической привлекательности, была соперничество, которое мы оба явно разделяем. Претендуя на общее место в рейтинге юристов каждый месяц.
Однако в последнее время я начала задумываться о том, не будет ли проще рассказать об этом людям. Начинает казаться ребячеством скрывать отношения, когда нам обоим уже за двадцать.
Понимаю, что отчасти это решение было принято из-за того, что мой брат не одобряет, когда его лучший друг и сестра даже смеются вместе.
Я больше не уверена, что меня волнует мнение Уилла. Не в полной мере. Все больше и больше я начинаю верить, что мы должны сказать ему.
И все же я избегаю Ксавьера, потому что говорить об этом вслух кажется страшным. Как будто я собираюсь разрушить что-то только для того, чтобы перестать лукавить и по умолчанию — лгать. Всем: моим друзьям, моей семье, моему брату и моему лучшему другу.
Я слышу, как Ксавьер хихикает. Он прекрасно знает, что я делаю, но все равно развлекает меня.
— Корт чуть меньше четырехсот метров, и часы останавливаются примерно на сорока трех или сорока четырех секундах. Победителем считается тот, кто выигрывает у всех остальных, но также большим достижением будет, если он закончит гонку до того, как часы остановятся. Хотя такое случается редко.
— Это случилось с тобой, — говорю я, и он гордо улыбается.
Мы немного помолчали, и я сосредоточилась на своей камере, стараясь сделать как можно больше хороших снимков. Некоторые из них я делаю тайком, когда Ксавьер не смотрит в мою сторону. Он отличная модель, и пару раз мне даже приходило в голову попросить его позировать, но мне показалось, что это плохая идея, если кто-то увидит так много его фотографий — на моей
Кроме того, я, честно говоря, самый застенчивый человек, когда дело касается Ксавьера. Иногда. Не всегда.
Я фотографирую людей и вещи, которые люблю, я записываю воспоминания на камеру, чтобы потом пересматривать их. Он должен быть там, но это кажется настолько интимной вещью, чтобы попросить его об этом, что я не могу заставить себя сделать это.
— Почему ты ведешь себя так робко рядом со мной? — наконец спрашивает он, и я знаю, что не смогу уйти, если не отвечу.
— Я не веду себя так.
— Нет, ведешь.
Он делает шаг ближе, так что наши тела почти соприкасаются.
Почти.
— Я скучал по тебе, — шепчет он мне в губы. Я чувствую его дыхание на своей коже.
Легкие капли дождя блестят на его беспорядочной копне шоколадных волос, и понимаю, что скоро начнется сильный дождь. Я поднимаю глаза к небу, которое становится все более серым.
— Тея, — говорит он, обхватывая пальцами мой подбородок, и снова поворачивает мою голову к себе. Его глаза более глубокого цвета, чем я помню, но все равно такие манящие, что не могу отвести взгляд.
Улыбка скользит по моим губам.
— Я тоже скучала по тебе.
— Знаю это, — размышляет он. — Чего я не знаю, так это почему ты продолжаешь избегать меня. Если ты скучаешь по мне, мы должны проводить время вместе. Ты так не думаешь?
Я долго и упорно моргаю.
Хватка камеры становится все крепче, пока я ищу в голове хоть какой-то ответ.
— Мы должны рассказать Уиллу, — говорю я наконец, когда больше ничего не нахожу. На его лице мелькает хмурый взгляд.
Я смотрю, как он открывает губы, чтобы заговорить.
— Я что-то пропустила? — Офелия подбегает к нам, тяжело дыша. — Клянусь, супервизии по Гражданскому процессу станут для меня смертью. Профессор продержал нас до последней минуты, даже когда мы сказали ему, что хотим посмотреть гонку. Серьезно, почему в этом году все учителя такие тупые, — продолжает она говорить, и я готова поцеловать ее прямо сейчас. Она всегда была веселым человеком, и, хотя иногда это раздражает, когда мне нужен покой, в этот момент это все, что мне было нужно, чтобы прекратить разговор с Ксавьером. Не хочу вдаваться во все это прямо в эту секунду.
Я отступаю назад, пока Офелия не заметила, насколько близко мы стоим друг к другу.
Толпа немного расступается, и на весь двор опускается тишина.
Офелия хватает меня за руку и оттаскивает от лестницы.
— Пойдемте, ребята, я хочу быть поближе, — говорит она. Я следую за ней, хотя мне совсем не хочется быть там, чтобы увидеть начало. Ксавьер все же следует за нами, поэтому я делаю вид, что увлечена всей гонкой, и сосредотачиваюсь на съемке.
По большей части мне это удается.