Хлеб по водам

Шоу Ирвин

— Да что вы, что вы, какие хлопоты, мистер Хейзен! — воскликнула Лесли. — Миссис Кертис, будьте добры, поставьте еще один прибор. И мы садимся за стол.

Миссис Кертис окинула Хейзена еще одним неодобрительным взглядом и отправилась обратно на кухню.

— Ну вот, нет худа без добра! — с напускным оживлением воскликнул Хейзен. — А я-то думал, придется обедать дома в полном одиночестве.

И хотя в голосе его не слышалось и тени жалости к самому себе, Стрэнду показалось, что, несмотря на цену, которую пришлось заплатить, Хейзен от души

рад возможности побыть в этот вечер среди людей.

Хейзен оглядел просторную гостиную; взгляд его остановился на пианино, затем на кипе нот и полках с пластинками и кассетами. Потом посмотрел на стены, увешанные пейзажами Лесли.

— Какая славная комната, — заметил он. — Я так понимаю, семья у вас музыкальная.

— О нет, все мы по большей части просто слушатели, — возразил Стрэнд. — Только жену да еще сына можно назвать музыкантами.

— А моя мама играла мне на пианино, — сказал Хейзен и смешно взмахнул рукой. — Сто лет назад. Ваш сын играет на пианино?

— Нет, жена, — ответил Стрэнд. — Джимми играет на электрогитаре. Кантри-рок — кажется, именно так это называется.

— А пейзажи? — осведомился Хейзен. — Что-то мне не знакома рука художника.

— Тоже жена.

Хейзен кивнул, но ничего не сказал.

В гостиную вошли Элеонор и Кэролайн. Младшая сестра переоделась в чистые слаксы и свитер; лицо свежее, кожа блестела после душа — разве скажешь, что не далее как час назад она, можно считать, голыми руками одержала победу над тремя хулиганами, а потом истерически рыдала в объятиях сестры?.. С ракеткой она наконец рассталась. Девушка улыбалась и выглядела беззаботной, веселой и совсем молоденькой — снова на свои семнадцать лет.

— Ну, как наш пациент? — поинтересовалась она.

— Кое-как залатали, — сказал Хейзен. — Благодаря вашей матушке. А вы, мисс Кэролайн? Как вы себя чувствуете?

— О!.. — Кэролайн взмахнула руками. — Просто упоительно! Триумф, победа! В меня вселилась новая вера в свои силы. — Она хихикнула. — Хотя не уверена, что могла бы такое повторить. Впрочем, и сегодня я как-то не раздумывала. Просто времени не было.

— А как ты оказалась там одна? — спросил Стрэнд. — И куда девался тот мальчик, с которым ты играла?

— Но он живет в Ист-Сайде, — объяснила Кэролайн.

— А вы сможете пользоваться теперь этой ракеткой? — спросил Хейзен.

— Боюсь, что нет, — ответила девушка. — Немного погнулась. Лупить противников ею можно, а вот бить по мячу — вряд ли. — И она снова хихикнула.

— Скажите, а вы не испугались? — не отставал Хейзен.

— Только потом, когда все кончилось, — призналась Кэролайн. — Но ведь это же не в счет, правда?

Вошел Джимми и объявил:

— Велосипед заперт в подвале. Потом можете послать кого-нибудь за ним, мистер Хейзен. Да, доложу я вам, хороша машина. Просто шик!

— Утром пришлю за ним одного из своих секретарей, — сказал Хейзен. — Не думаю, что мне захочется воспользоваться велосипедом в ближайшие несколько дней. Разве что мисс Кэролайн согласится сопровождать

меня в качестве телохранителя.

В дверях, грозно сверкая очами, возникла миссис Кертис.

— О Боже! — воскликнула Лесли. — Давайте наконец сядем за стол.

Стрэнд подошел помочь Хейзену подняться, но тот не обратил внимания на поданную ему руку, встал и твердой походкой зашагал вслед за Лесли в столовую.

— Какой красивый стол, — заметил Хейзен, когда все расселись и Лесли заняла место по правую руку от него. Слова он выговаривал немного невнятно, поскольку все еще прижимал к щеке полотенце со льдом. — Надеюсь, я не помешал какому-то важному семейному разговору?

— У нас есть правило, — начал Стрэнд, чувствуя, что к горлу подкатывает тошнота, до того он проголодался. — Самое важное, о чем мы говорим по пятницам на семейных обедах, — это о еде и только о еде. — Конечно, это было неправдой, и сказал он так просто из вежливости. Не далее как в прошлую пятницу у них разгорелась бурная дискуссия на политические темы. Все кричали, а Элеонор сравнила взгляды отца с политикой Людовика XIV раннего периода. Надо сказать, все они получили огромное удовольствие от того вечера. Стрэнд взял бутылку кьянти.

— Вина? — спросил он.

— Благодарю, с удовольствием, — откликнулся Хейзен. — Только сейчас почувствовал страшную жажду.

— Наверное, от потери крови, — весело заметила Кэролайн.

— От страха, дорогая моя, — глядя на девушку, улыбнулся пострадавший. — От самого настоящего ужаса.

— А как вы считаете, чем сейчас занимаются те трое парней? — спросила Кэролайн и взялась за суп.

— Наверное, гадают, где можно украсть три теннисных ракетки. Нет, даже четыре, — сказал Хейзен и рассмеялся тихим крякающим смехом — болела челюсть. — И еще думают, где бы раздобыть такую девушку, которая помогла бы им осуществить очередной гнусный план.

Кэролайн громко захохотала:

— О, это им будет не так просто сделать!..

Стрэнд удивленно покачал головой. Подобная атмосфера, подумал он, царит, должно быть, в раздевалке футбольного клуба после трудной победы над противником.

Хейзен неловко ел суп, держа ложку в левой руке. Губы у него сильно распухли, но глаза оживились и, похоже, он искренне наслаждался.

— Чудесно, — пробормотал он, — просто великолепно. Мои комплименты повару.

— Это мама готовила, — сообщила Кэролайн. Сегодня она явно гордилась своей семьей, равно как и собой.

— У вас в семье сплошные таланты, — галантно заметил Хейзен. И обратился к Джимми: — А вы, молодой человек? Чем занимаетесь вы?

Джимми с вызовом оглядел присутствующих.

— Если верить моей сестре, то я позор семьи, — сказал он. — От меня одна головная боль и неприятности. Словом, шило в заднице.

— Джимми, — укоризненно заметила Лесли, — ну что за выражения!

Джимми ухмыльнулся:

— Ничего особенного. Обзывая меня, она просто выражает свою любовь. Она не всерьез. Правда, Элеонор?