Хлопок одной ладонью. Том 2. Битва при Рагнаради [OCR]
Шрифт:
Что-то подобное, кажется, ощутил и Чекменев.
И все трое вдруг встали, на секунду положили друг другу ладони на погоны.
— Хорошо, поехали.
У подъезда Ляхова ждал легкий десятиместный бронетранспортер, примитивный по сравнению с теми, что он видел «там». Открытый сверху, с единственным ручным пулеметом на турели, Так и время другое, и враги другие. Были. А какие сейчас будут?
Десантники Колосова и штурмгвардейцы Кочубея уже были здесь, загружали в транспортер свое имущество, вообще вели себя как ни в чем не бывало. Да и на самом деле, что для них изменилось? Вчера
— Здорово, орлы, — весело поздоровался со своим войском Ляхов. Ребята надежные, где только с ним не бывали. Колосов, вдобавок, с Максимом хорошо знаком, они впервые некробионтов и обнаружили. И повоевали. Товарищи по оружию, получается.
Вадима тоже встретили радостно. Свой, проверенный командир — это уже больше половины успеха в любом деле.
— Куда едем, господин полковник? — по-свойски спросил Колосов. — Обратно в Польшу или еще куда?
— Поближе. По городу покатаемся, погода видите — самая для прогулок.
Действительно, в Москву, похоже, вернулось бабье лето, что для начала ноября достаточно удивительно. Небо очистилось, солнышко пригрело, градусов до двенадцати, наверное, а то и до четырнадцати.
— Тоже дело. А патронов нам зачем столько? — Он указал на уложенные под откидными продольными сиденьями ящики.
— Прежние хозяева забрать забыли. Не выбрасывать же. А у нас как с собственным боезапасом?
— Как положено, полный. Мы ж там почти и не стреляли.
— Ну, значит, оружие на изготовку и вперед.
До квартиры Бубнова от Кремля ехать было всего ничего, минут пятнадцать, даже если не разгоняться и не нарушать правил движения. Вадим стоял рядом с водителем, единственным незнакомым бойцом в их отряде, облокотившись о кромку борта, смотрел по сторонам.
На улицах все пока внешне спокойно. Машины мелькают, предусмотрительно освобождая для непривычного в центре города стального ящика крайнюю левую полосу, люди движутся по тротуарам, радуясь выпавшему погожему дню. А что здесь станет твориться в ближайшем будущем? Да может, и ничего, подумал Ляхов.
Все, чего опасается Шульгин со своими друзьями может произойти как бы помимо всех этих мирных обывателей. Просто вдруг сменится реальность каким-то образом, а люди ничего не поймут и не заметят, Продолжат жить, как жили, никому и в голову не придет, что час назад у них были другие имена, интересы, воспоминания, власть. Другие деньги в карманах, другие товары в магазинах. Или никаких товаров. Карточная система и строгое нормирование скудных пайков. Половина ныне существующих личностей просто исчезнет, их место займут совсем другие. Но абсолютно все будут в полной уверенности, что именно так всегда было и никак иначе быть не может.
Вадиму легко все это воображать, видел он мир Шульгина, а раньше — другой Израиль и чеченца — сержанта «Советской Армии».
И вновь останется их два, может быть, три десятка таких, кто будет понимать истинную суть случившегося.
В прошлый раз Максима Бубнова забирали из его квартиры
По сути, Ляхов не совсем понимал, для чего Александр Иванович велел ему ехать с группой именно сюда. Криминалистом он себя не ощущал, навыками осмотра места происшествия не владел, даже нюхом собаки-ищейки его не наградила природа.
Бойцов он оставил внизу, с собой взял только троих, расставил у двери лифта, окна на лестничной площадке, у входа в квартиру. Скорее на всякий случай, чем по реальной необходимости. Засады он не ждал, повторного налета — тоже.
Ну и верный Колосов держался как привязанный, сзади и справа в трех шагах, не убирая пальца со спуска автомата. Они обошли все комнаты, осматривая то, что могло представлять интерес. Вадим искал какого-то знака, записки, намека на происшедшее. Максим, похоже, сопротивления оказать не успел или не захотел. Не было следов рукопашной, отстрелянных гильз на полу, дырок в стенах и пятен крови. По всему выходило, что взяли его тихо-мирно. Очень может быть, Бубнов вспомнил предыдущий случай, потому и вел себя сдержанно.
— Ты видишь, Саша, — сказал Ляхов поручику, когда они закончили осмотр квартиры, — вы с подполковником тогда с покойниками встретились в чужом времени, потом мы с тобой «домой» к ним съездили, а сейчас, кажется, они к нам пришли… Доигрались, в общем.
— Моя бабка постоянно говорила, не буди лихо, пока оно тихо, — согласился поручик. — Из тех, кто к этому делу отношение имел, только мы с вами живы-здоровы до сего времени?
— Я и не знаю. Если с самого начала считать, так вроде и так. Да что толку? Сейчас живы, а через пять минут?
— Пять минут — тоже срок. Вы меня простите насчет всяких конвенций, а я сегодня ночью к одному дружку забежал, там же, в Кремле, он при Оружейной палате состоит, штабс-капитан уже, бутылочку с ним распили…
— Вас же изолировали до выяснения, насколько мне известно…
— Господин полковник, — с отчетливой насмешкой протянул Колосов, — это кто ж штурмгвардейца изолировать может? Но я о другом. Поговорили мы с товарищем, и он мне, так, от души, две сотни абсолютно запрещенных пулеметных патронов подарил. Когда моих рассказов о некробионтах наслушался. Научный термин простодушный поручик произнес старательно и со значением. Мы, мол, тоже соображаем.
Ляхов, не задавая лишних вопросов, курил, опершись плечом о стенку в спальне Максима. Поглядывал по сторонам, будто желая увидеть нечто, только ему адресованное.
— А патроны какие, господин полковник! Не знаю уж, кем и для чего сделанные, но пули у них разрывные, снаряженные азидом свинца. При попадании в цель срабатывают не хуже гранаты от подствольника…
— Чего ты плетешь? — не выдержал позы Ляхов. — Азид свинца — капсюльный инициатор. Ударного действия. Он еще из ствола не вылетит — взорвется. Хотя мощный, конечно.