Хлопок одной ладонью. Том 2
Шрифт:
– И все ж поехали?
– Так не к себе же!
– искренне возмутился прапорщик.
– Покричали мы, покричали, а тот майор сел спокойно в сторонке, закурил, дождался, пока успокаиваться стали, потом говорит, не про то шумите. Не в настоящую, мол, Москву, а вроде стрелялки компьютерной. И Россия придуманная, и все остальное. Там как бы белые в прошлый раз победили, а сейчас красные снова революцию затевают, и наша задача - белых поддержать. Смешно, с одной стороны, было слушать, а с другой - что иное ответить? Я хорошо помню, как оно было в девяносто третьем, Белый дом, мятеж и все такое. Тогда тоже
– Еще короче. Объяснили вам все, на макетах потренировали, вы согласились…
– Не все. Человек десять наотрез отказались. Хоть в реальную Россию, хоть в компьютерную…
– Видите, Александр Иванович, - сказал Ляхов, - наемники-наемники, а совесть есть… И что с ними было?
– обратился он снова к Швиблову.
– Не посадили?
– Да ну, там же демократия, - из тона прапорщика следовало, что демократию он в целом одобряет, но и иронизирует одновременно.
– Расчет в зубы, за реально прослуженное время, и гуляй… Апельсины собирай за доллар в день. И никакая там не совесть, господин генерал, а просто забздели они. Со своими воевать - не с янкесами.
– Что наглядно и подтвердилось. Верно?
– Куда вернее… Из десяти экипажей живых только мы двое и остались, да?
– Как добирались, расскажи.
– Как в компьютере, точно. Выехали ночью всем батальоном за полигон, километров пять на восток прошли, остановились, нас построили, сказали, что приступаем к выполнению… Снова тронулись, а рассвело - смотрю, мы уже Балашиху проехали, к окраинам Москвы подходим. И Москва совсем не та, как и было обещано…
– Крыша ни у кого не поехала?
– спросил Шульгин.
– Вроде нет. И не такое видали… На окраине нас загнали в какое-то брошенное депо, могу на карте показать, велели отдыхать, сидеть тихо и ждать приказа…
– Командовал кто? Батальоном, ротами и вообще?
– Все русские. Подполковник Иванцов - комбат. Майор Жадобин - начштаба, у меня ротный - капитан Оридорога, взводные… А, неважно, - махнул рукой прапорщик.
– Все сгорели…
– Незнакомые, непонятные люди были? Видел?
– Крутились какие-то. А как без этого, наши здесь ни ухом ни рылом. Ну вот, два дня отдыхали, в город не ходили, политинформацию два раза командиры читали, - вспомнил прапор последние советские годы, которые успел захватить. И даже вполне, если призывался он в восемьдесят восьмом - девяностом.
– Потом?
– Никакого «потом» не было. Утром нас подняли по тревоге, указали на карте маршрут, объявили, что в этом месте «наши» ведут бой, приказали выдвинуться и поддержать. Мы и поехали… И приехали, - скривился прапорщик.
– Видишь, как вас, дураков, кинули, - сочувственно сказал Ляхов.
– Белые как раз - мы. А вы за красных сыграли. За них, получается, и «спеклись»…
Жаргонное слово в приложении к сгоревшим танкистам приобрело чересчур натуралистический оттенок.
– И что теперь с нами будет?
– осторожно поинтересовался Швиблов. Второй танкист за время допроса не проронил ни слова, да к нему и не обращались.
– А что с тобой делать? Посидишь до конца заварушки под замком. Поймаем кого из твоих «работодателей»,
– И что мы имеем с гуся?
– сам себя спросил Шульгин, расстегивая китель. И сам же ответил: - Вышкварки и мясо. То есть картина более-менее проясняется. Лихарев тут замешан, без всяких сомнений.
– Почему именно Лихарев, ему это все зачем?
– Из соседней комнаты вышел Левашов, который все это время возился с приборами, отслеживая текущую обстановку по ту сторону стен квартиры.
– Кто еще, можешь предположить? Переходы явно через «боковое», и у хохлов, и у танкистов. А генераторы есть только у Чекменева с Маштаковым и у него наверняка. На Западе до них еще не додумались.
Ладно, пусть не сам Валентин эту хреновину учинил, пусть Ибрагиму продал…
– Не сходится, - возразил Олег.
– Не говоря о том, что мы за ним плотно присматривали, такая комбинация Лихареву совершенно не нужна. Сам подумай. Любые собственные планы он в состоянии реализовать микрохирургически. И князя убить, и власть поменять, но ему и это не нужно. У него и так все есть.
Ты как знаешь, конечно, вы у нас политики, а я - технарь, и я по-прежнему уверен, что все идет и помимо нас, и помимо Валентина. Что стоит пресловутой Ловушке, или кто там еще исполняет похожую функцию, найти подходящих специалистов, у нас и здесь, наладить собственные переходы? Все остальное ты сам видишь. Кто учинил взрыв в Кремле, кому потребовалось похищать Бубнова? Маштакова, кстати, кто тебе посоветовал выхватить за минуту до взрыва?
Шульгин слушал Левашова с подчеркнутым вниманием, будто тот открывал ему неведомые ранее истины.
– Не поверишь - никто. Само совпало. В развитие сюжета с Ляховым и Чекменевым. Женщин из Москвы отправили, Вадим-Секонд пошел операцию по изъятию выявленных заговорщиков с Чекменевым и Тархановым прорабатывать, а я подумал, что пора и профессором заняться, кое-какие вопросы с его помощью уточнить. То есть все развивалось по намеченному плану.
Мне пришло в голову, что войсковую операцию можно сделать отвлекающей, а настоящий удар нанести по «центру зомбирования» тоже через «боковое», захватить все оборудование, потом и персонал «тепленькими». И верископами там, не верископами, выколотить координаты Главной базы. У нас она располагается, у них или в третьем пространстве, я пока не знаю.
За сутки, при особом везении, свернуть эту проблему. И дальше работать не торопясь, с чувством и вкусом.
К Маштакову я открыл проход еще пребывая в самом благодушном настроении. Увидев меня, он удивился, но не слишком. Я ему улыбнулся, собрался представиться, протянул руку. И почувствовал, что нас накрывает… Чем именно, не скажу, но похоже, как еще тогда нас с Андреем в Замке. Ни про взрыв я не подумал, ни про что другое. Не останавливая движения, схватил профессора за грудки и рванул к себе. В падении отключил «дверь». «Окно» осталось. И великолепно видно было, как полыхнуло. Никто из ныне живущих так близко взрыва вакуумной бомбы не видел, ручаюсь. А дальше все завертелось по трем осям сразу…