Хлоя. Ярче звёзд
Шрифт:
– Ну уж спасибо, Тереза, могла бы оставить интимные подробности при себе, – я бросил на нее испепеляющий взгляд.
– Ник, да что ты несешь! Ты же не думаешь, что все вокруг слепые? Все и так было очевидно, рассказывать даже особо ничего не пришлось! Мы разозлили ее до предела своей интрижкой, у Хлои ничего не осталось, и не было и дня, когда бы я сама не винила себя в произошедшем, – у Тессы на глазах навернулись слезы. Конечно же, она чувствовала весь этот ураган эмоций, эту тонну печали, которая сжирала меня изнутри.
– Ты ничего не знаешь о сожалении, – процедил я сквозь зубы, встав со стула и зашагав по кабинету. – Так вы серьезно думаете, что она сделала это специально? Устроила весь этот спектакль, чтобы выкорчевать
– Может и не могла, да только то, через что она прошла там… Ты не знаешь, кем она стала, никто не знает, – сказав это, Келлан устало опустил голову.
– Ой, но вот ты то ее знал, конечно, да ты ее в жизни ни разу не видел. Да и вообще, народ, что с вами не так? Чувство такта, хотя бы малейшее осталось? Я изо всех сил пытаюсь пережить потерю, и получается пока и без того хреново. И вместо того, чтобы помочь хоть как-то отвлечься, вы только и делаете, что говорите о Хлое, которую, между прочим, едва ли знали, – я бросил на него осатанелый взгляд.
– Странно это все, – еле слышно пробормотала Тесса, осматривая меня с ног до головы.
– Ну наконец-то, хоть кто-то счел все озвученное сейчас, как минимум, странным, а по существу – параноидальным бредом, – воскликнул я, взмахнув руками и усевшись обратно на стул рядом с ней.
– Нет, странно другое. Я совсем тебя не чувствую. Ты явно взбешен и вообще на грани истерики, но я ничего не чувствую, – задумчиво бормотала Тереза, не отрывая от меня взгляда. Все в этой комнате последовали ее примеру.
– Вы серьезно сейчас? Может еще скажете, что я тоже задумал предать вас или уничтожить, и это у нас семейное? Моя жена – мертва, и искать этому оправдание последнее, чем я хочу заниматься, и уж тем более – это не ваше дело.
– Ник, заткнись, – грозно буркнул Бен. – Тереза, ты не чувствуешь никого здесь?
– Нет, я чувствую эмоции каждого из вас. Кроме него, – словно завороженная, пробормотала Тесса. – И такого раньше не было.
– Что ты хочешь этим сказать? – признаюсь, становится интересно.
– А то, что мы наконец знаем, кто ты. Ты – Щит, и способности других на тебя не действуют, – восхищенно прошептал Келлан.
– Кто? Ты в своем уме? – похоже, что от безделья у всех поехала крыша.
– Щит, Ник. Ты же наверняка не знаком с теорией Раджеша Неру, а вот Келлан ее изучил вдоль и поперек, – с явным любопытством в голосе проговорил Бен, медленно встал со своего кресла и зашагал по комнате. Я и Тесса застыли в предвкушении, а Келлан, довольный своим открытием, откинулся на кресле, на котором он и так скорее лежал, чем сидел. – Так вот, согласно этой теории в каждый момент времени, в любой год и в любом столетии живет только один представитель уникального дара. И когда он умирает, рождается другой. Только рождается не в плане биологического рождения, а образно, правильнее сказать, перерождается. Сотню лет Раджеш собирал факты, легенды и сказания о таких, как мы, пытался как-то систематизировать процесс появления неуязвимых, но больше всего его интересовали скрытые таланты. В своих трудах он упомянул несколько десятков «уникальных» бессмертных, среди которых, как раз таки, и был Щит, не подверженный силам других. В итоге он пришел к выводу, что даже наше существование подвержено законам сохранения энергии и законам равновесия. Пока жив один – не появится другой, и наоборот – как только он умирает, все события закручиваются в тугой узел, который так или иначе приведет другого к неуязвимости. Только вот когда проявятся способности, и проявятся ли вообще – никому неизвестно. Раджеш Неру считал, что дело в необходимости вмешательства неуязвимого с той или иной способностью в дела мира, в пресловутом балансе.
– Ну а как же теория Келлана, или чья она там, о вирусе? Об эмоциях и гормонах? – Тесса, словно завороженная, хваталась за каждое
– А это уже теория Келлана, наследника Раджеша. Они оба – Исследователи, только из разных веков. И каждый верит в то, что присуще его времени. Раджеш умер в начале семидесятых в возрасте трехсот сорока восьми лет. Келлан стал его наследием, только уже в более современном мире.
– Наследием… В смысле – он твой отец? – я ошарашенно смотрел на Келлана, который явно не был похож даже на дальнего потомка жителя южной Азии, или кем там вообще был этот Раджеш Неру, если судить по имени. – Но ведь… Я думал… Мы с Хлоей ведь пытались, врачи сказали, что мы не можем… Кааак?
– Ник, ты вообще чем слушал? Может стоило вместо того врача к ЛОРу сходить? – ехидно улыбнулся Келлан в ответ.
– Ник, Келлан – наследие Раджеша только в плане дара. В остальном, они едва ли приходятся друг другу даже дальними-дальними родственниками. Хотя твоя теория тоже достойна серьезного исследования, чем мы тоже уже долгие годы занимаемся, – четко проговорил Бен и, видя немой вопрос в моих глазах, продолжил. – Да, мы не можем иметь детей. Вирус уничтожает оплодотворенную яйцеклетку женщины еще в зародыше. Что тут играет главенствующую роль – избавление ли носителя от потенциальной угрозы, либо намек на то, что мы здесь не ради потомства, либо тот факт, что в неблагоприятных условиях простейшие микроорганизмы выбирают бессмертие, а не размножение, мы не знаем. Но что-то из этого, с наибольшей долей вероятности, наверняка является правдой. Во всяком случае, иных доступных нашему разуму объяснений у нас пока нет.
– Но для чего тогда нужно это все? Сойтись с кем-то, переспать, чтобы стать неуязвимым? Теория Келлана хоть как-то это объясняет, а тут то что? – запутали меня своими теориями в конец, только смирился с одной – так вот, пожалуйста, другая. Бесит.
– В теории Раджеша, все это нужно затем, чтобы кто-то, обладающий нечеловеческими силами, сначала познал любовь. Иначе, будучи несчастным, не познавшим рай на земле, он превратит ее в ад.
Глава 3
Шел уже третий месяц наших скитаний после дня Х – дня, когда нас с Диланом не стало. Не стану лукавить, что лишиться имени и своей личности, стало не легким испытанием. Чего только стоило не сорваться на собственные похороны…
Но этого делать было никак нельзя. Тогда, в штабе Ворлдчайлд мы сожгли все мосты. В прямом и переносном смысле. Да, можно было просто уничтожить Ворлдачайлд, растоптав их репутацию. Ну и прикончить Алика в довесок. Но это не решило бы основной проблемы – наши близкие все равно могли попасть под перекрестный огонь, а на нашей с Диланом груди можно было б нарисовать мишени. Порочная паутина тех, кто был заинтересован в деятельности Ворлдчайлд, слишком туго оплела все уровни власти, рисковать было нельзя. Хотя риск, которому мы подвергли себя, провернув свой хитрый план, и так был слишком велик. Стоило хоть чему-то пойти не по плану – и нам бы пришел конец.
Мне было мерзко от того, на что нам пришлось пойти. Но выбора не было. Самым сложным в этом всем было найти умерших, похожих на нас с Диланом по комплекции, возрасту и внешности. По сравнению с этим, обработка патологоанатома, написавшего нам фальшивые отчеты о смерти, рискованный вынос улик из лаборатории Ворлдчайлд, установка взрывчатки по всему периметру здания и территории, угон фургона, в котором лежали наши "дублеры", было сущим пустяком. На нашу удачу искать погибших долго нам не пришлось… В крупных городах жуткие аварии случаются каждый день. И, к сожалению, людей, которые погибли, но так и остались лежать в холодных стенах морга, дожидаясь, пока хоть кто-то о них вспомнит, и того больше. Я еще долго гнала от себя мысли, что кто-нибудь о них помнится… И утешала себя тем, что погребение, хоть и под нашими именами, но со всеми почестями, куда лучше безызвестного прозябания в камерах морга.