Хмель-злодей

Волкович Владимир

Перегрузив с галеры припасы и оружие, немедленно отплыли. Гребцы налегли на вёсла, лодка быстро вышла из гавани и направилась на запад, огибая высокий мыс, ограничивающий залив.

— Оставайся, брат, большое дело намечается, повоюем ещё, помашем саблями, — Грицько плеснул в стакан Михаила горилки и добавил: — За народ наш, за свободу! — в голосе его сквозила печаль.

После трудной и долгой дороги, после опасностей, подстерегающих на каждом шагу, так хорошо было отдыхать в просторном и чистом, гостеприимном доме Грицька, где вкусно пахло пирогами, которые так искусно умела печь Марфа. Вот и сейчас

она хлопотала у печки, и всё её раскрасневшееся от жара лицо, выбившаяся из-под платка прядь волос, сияющие глаза говорили о молодости и здоровье. Трудно было узнать в этой цветущей женщине ту испуганную обнажённую девушку, проданную в неволю на рынке Кафы. А взгляды, украдкой бросаемые в сторону сидевшего за столом Грицька, говорили ещё и о том, что появился в её жизни тот, кого женщины называют своим суженым.

Совместное нелёгкое путешествие, когда приходилось скрываться от погони, а тёмными прохладными ночами спать, прижавшись друг к другу, чтобы согреться и успокоиться, сблизили их. Марфа взяла на себя всю заботу о Яне, неподвижно сидевшей целыми днями там, где ей указывали, и смотревшей вдаль пустыми, холодными глазами.

— Нет, брат, я должен, не медля, ехать, нужно везти Яночку в Варшаву, Краков, показать лучшим лекарям.

Михаил и Яна уезжали на рассвете. Небольшая лёгкая карета, запряжённая парой лошадей, должна была доставить их сначала в имение Михаила, а потом, если понадобится, и далее.

Побратимы обнялись на прощание.

— Мне будет очень не хватать тебя, — дрожащим голосом выговорил Михаил.

— Да и мне, мы стали братьями за это время. Ну, даст Бог, свидимся ещё. Успешной дороги.

Не знали, не ведали друзья, что свидеться им доведётся очень скоро.

Глава 3. В родовом поместье Рудницких

Сашка вышел на крыльцо и зажмурился. После сумрака большой прихожей яркий солнечный свет ударил в глаза. Аккуратно убранный двор с расчищенными дорожками, тенистыми аллеями, спускающимися к пруду, радовал своей ухоженностью. Зеленела трава, щебетали птицы, уютно устроившиеся на крыше беседки.

Весна.

— Василий!

Из-за конюшни показался Васька. Он сильно изменился за последние месяцы, в нём появилась какая-то взрослость и ответственность, и даже солидность, не совсем соответствующая шестнадцатилетнему юноше. Любознательный и пытливый, обладая недюжинным крестьянским умом, он стал незаменимым помощником Сашке в хозяйственных делах.

— Что-то я строителей не вижу сегодня.

— Так выходной же, пан Александр.

— Ах, да, я совсем забыл, а как наши поселенцы, к посевной готовятся?

— Да, собираются пахать землю и сеять.

— Ты говорил, что прибыл кто-то из бывших казаков, пригласи ко мне на беседу.

— Хорошо, пан Александр.

Первой на свой прежний надел возвратилась семья, сумевшая спрятаться от казаков и татар в недалёком лесу. Сашка принял их приветливо, помог обзавестись лошадью и плугом, дал денег на первое время. Потом он привёз стекло из Кракова, а Васька нашёл стекольщика, одноногого инвалида, который подрядился вставлять выбитые стёкла в замке, да так и остался в имении. Благо пустых домов хватало. Вскоре появились ещё несколько семей — они видели надёжную защиту в замке от бродящих в округе банд гайдамаков

и просто разбойных людей. Сашка организовал оборону замка на случай нападения, справил вооружение крестьянам. И вот теперь появились здесь и те, кто разочаровался в казаках и казацкой старшине. Они хотели снова заняться земледельческим трудом, от которого были отлучены добровольным, а порою и насильственным поступлением в казачье войско.

В замке хозяйничала Леся. Из скромной крестьянской девушки она превратилась в настоящую пани. Несмотря на свой уже довольно большой живот, она сохранила живость и подвижность и везде поспевала, давая указания горничной, поварихе и старому исполнительному дворецкому, который служил ещё отцу Михаила. Он покинул замок, когда пани Рудницкая не смогла платить ему жалование. Этим старая пани спасла его от казацкой сабли или татарского плена, и он каждую неделю запрягал хозяйскую пролётку, ехал в храм и молился за неё. Вся его семья возвратилась и жила теперь во флигеле для прислуги.

— Пан Александр, кто-то едет к нам, наблюдатели сообщили, — встревоженный голос Василия нарушил нежную тишину весеннего утра.

— Много людей?

— Вроде, как одна пролётка.

— Хорошо, продолжай наблюдение.

Васька крикнул что-то, задрав голову вверх, туда, где среди деревьев в углу обширного двора виднелась свежесрубленная сторожевая вышка. На ней почти круглосуточно дежурили дети крестьян, зорко оглядывая окрестности.

Через некоторое время Васька вбежал в замок. Глаза его округлились, он пытался что-то сказать, но от волнения стал заикаться:

— Там… там… едет пан…

— Кто едет, говори?

Васька совсем замолчал, только смотрел на Александра испуганными глазами.

Александр выскочил на крыльцо, пролётка подъехала к закрытым воротам.

— Ну, прикажи открыть ворота, — волнение передалось Александру, он смутно чувствовал какую-то неожиданную встречу.

Ворота распахнулись, и пролётка въехала во двор. Михаил бросил вожжи и соскочил на землю:

— Ну, что ты стоишь, как вкопанный, или не рад своим? — крикнул он остолбеневшему Сашке и шагнул к нему, раскинув руки. Сашка бросился к Михаилу, они обнялись и стали тискать друг друга, словно не веря, что снова встретились.

— Подойди, поздоровайся с сестрёнкой, — шепнул Михаил Сашке, кивнув на Яну, — только осторожнее, она больна.

Сашка подбежал к пролётке:

— Яночка, сестричка моя родная, здравствуй!

— Здравствуйте, — ответила Яна, равнодушно глядя на Сашку. Но вдруг в глазах её мелькнула какая-то мысль, она сосредоточенно уставилась на Сашку, напряглась, словно пытаясь мучительно вспомнить: кто это перед ней, до боли знакомый, до боли близкий.

Сашка тормошил её:

— Яна, это я, твой брат, ты не узнаёшь меня?

Но глаза Яны уже вновь приняли своё постоянное равнодушно-отрешённое выражение.

Михаил положил руку на плечо Сашки:

— Прикажи, пусть приготовят для неё комнату и дадут помыться с дороги.

На крыльцо вышла Леся, привлечённая громкими голосами. Увидев Михаила, она подбежала к нему, придерживая живот, и поцеловала в щёку.

— Ух, какая ты стала, настоящая пани, — с ноткой шутливости воскликнул Михаил, — наследника ждёте?

Леся зарделась, но сейчас же взяла себя в руки.