Хмельная музыка любви
Шрифт:
— Я Луша, — робко отозвалась заправщица.
— Луша-а? — обрадовался Савва, будто только ее и ждал. — Замечательное имя, Лукерья, значит? — делая вид, что не замечает Женю, воскликнул он.
Женя подумала, что она даже не поинтересовалась, как зовут девочку.
— Кто же тебя таким именем назвал?
— Бабушка одна, потому что я сирота. Подкидыш, — неловко переминаясь с ноги на ногу, отозвалась она.
— Сирота — это плохо. Очень плохо. Темные глаза девочки погрустнели.
— Хочешь, я
— Меня-я? — В узких темных глазах Луши мелькнул недоверчивый огонек.
Девочка откинула со смуглого лица волосы, стараясь казаться красивее.
— Да, тебя. Как, Евгения Арсеньевна, президентская зарплата выдержит, если мы с вами удочерим девочку Лушу? Ей, наверное, учиться нужно, а не бензином грузовики заправлять да мат шоферюг слушать.
— У меня скоро свой ребенок будет, а эта девочка очень взрослая для меня, — сухо отказалась Женя.
— Ах, своего ждете? Надо же? Примите мои сердечные поздравления! Значит, маленький Артурович родится.
— Нет, — потупилась Женя.
— Что нет? — вскочил с постели Савва.
— Родится твой ребенок.
Савва замолчал.
— Ну, я пошла, — сказала Луша. — У вас тут такие разборки намечаются. Если и вправду надумаете меня удочерить, то я согласна, вы мне нравитесь… — Она посмотрела сначала на Савву, потом перевела взгляд на Женю. — Оба нравитесь. Я и ребеночка вашего нянчить согласна, и учиться тоже. Вот вы тогда, помните, сказали, — обратилась девочка к Савве, — что она, — буквально ткнув в Женю пальцем, произнесла Луша, — танцовщица. Так вот лично мне очень латиноамериканские танцы нравятся.
— А-а, значит, ты на танцовщицу хочешь учиться? — будто бы обрадовался Савва.
— Да, а что, нельзя? — чувствуя неискренность и подвох в его тоне, поинтересовалась Луша. — Слышала, в Москве все можно. У нас мальчик один из моего класса в Москве школу танцев закончил, так теперь его ночные клубы на выступления приглашают и хорошие деньги платят. Так я вот к чему. Он меня немного уже подучил и считает, что я способная. Хотите, покажу? — Луша, подняв вверх тоненькие ручки, щелкнула в воздухе пальцами, словно мексиканка, и покрутилась на месте.
— Здорово! — похвалил Савва. — Только мы не по этому делу. Курьером, часом, не желаешь побегать, а то вот Евгения Арсеньевна может протекцию оказать?
— Что показать? — не поняв значения слова «протекция», переспросила Луша.
— Устроить тебя может, — объяснил Савва. — Она помощник президента крупной компании.
— То и видно, что деловая, — уважительно проговорила Луша.
— Ах, тебе видно, а я, дурак, лопухнулся, не рассмотрел, представляешь, за курьера ее принял. И она меня вокруг пальца обвела.
— Как же вы так? — обращаясь не то к Савве, не то к Жене, огорчилась девочка. А потом, назидательно глядя на Савву,
— Толкала речь, — ехидно повторил Савва, — это она может. От речей ее сладких…
— Все, прекрати издеваться! — резко оборвала его Женя. — Ты, Луша, если действительно готова работать в Москве, вот тебе мой телефон. — Женя полезла в сумку и, достав свою визитную карточку, протянула девочке. — Приезжай, позвони мне. Работа у тебя будет хорошая, и платить будут хорошо. Я обещаю. Ты, я вижу, ответственная, пост свой до конца смены не покинула. Похвально! О том, как тебе устроить жилье в Москве, я подумаю. Возможно, с нашим курьером на двоих комнату снимите. Мы оплатим. Твоя фамилия какая?
— Неизвестная. Сказала же — я подкидыш. Луша Неизвестная, — грустно повторила девочка.
— Хорошая фамилия, а если не нравится, сменишь, когда замуж выйдешь, — вмешался Савва.
— Замуж? — заулыбалась Луша. — Меня хозяин бензоколонки в любовницы зовет, — наивно призналась она.
— Хозяева — они все такие, — глядя прямо Жене в глаза, проговорил Савва. — Они всегда всех, кто им приглянется, в любовницы приглашают. А если не согласишься, тогда плохо будет!
— Нет. Мой хозяин сказал: «Не желаешь — не надо! Насильно мил не будешь. У меня жена есть».
— Так у хозяев всегда полный гарем: и жены, и любовницы, бери — не хочу!
— Конечно, они же богатые! Наш, например, всеми бензоколонками владеет в районе. У него большой дом, сад, и все девчонки в нашей деревне замуж за него готовы идти.
— Да ну? А он?
— Так он женатый уже, я ж сказала.
— Наверное, красивый, элегантный, в костюме и галстуке ходит, — вновь обращая взгляд на Женю, ехидно проговорил Савва.
— Не! Галстук как-то на нем видела, это правда, красный такой, ни к селу ни к городу. Костюм по праздникам надевает, когда из области гости приезжают, а так в «адидасах» и трениках ходит.
— А вот наш хозяин как с глянцевой картинки. — Савва, не скрывая, издевался над Женей. — И все девчонки без всякого замужества, просто так, штабелями — налево, направо! А он только ходит и выбирает…
Женя, резко развернувшись, пошла к выходу.
— Стойте! Не уходите, — закричала девочка, порываясь ее остановить, но тщетно. И когда Женя хлопнула дверью, обращаясь к Савве, с обидой в голосе заявила: — Эх вы, мужики неразумные! Она же меня до вечера ждала, чтобы я ей дорогу показала! — Луша, расстроившись, что так все нескладно вышло, чуть не плакала. — И еще… она вас любит.