Хмельная музыка любви
Шрифт:
— Бесплатно и не мечтай.
— Жадина, — хищно улыбнулась Луша.
— Ты та еще штучка, мексиканка!
— А то! — Развалившись за столиком, Луша сделала вид, что ищет следующего почитателя своего таланта.
Глава восемнадцатая
Во дворе пятиэтажки сидевшие на лавочке бабушки сразу же признали Наташку с маленьким сыном в коляске за свою.
— Ой, ребеночек какой хорошенький, — сами начали они разговор
— Хорошенький-то хорошенький, — пристраиваясь к ним в рядок, проворковала Наташка, — только папочка нас не признает.
— Это кто ж такой будет, ваш папочка, из наших, что ли? — оглядывая проходящих мужиков во дворе, строго поинтересовалась самая бойкая из старушек. На ней яркими зелеными огурцами сиял байковый, на запах, халат.
— Из ваших, из ваших, — подтвердила Наташка, глядя на бабулек честными глазами. — В пятнадцатой квартире, на четвертом, вон там живет. — Наташка задрала голову, глядя на балкон.
— Лешка, что ли, из пятнадцатой? — спросила одна старушенция другую.
— Он теперь никакой не Лешка, а Алексей Платонович, вот так! — отозвалась сухенькая, но, как показалось Наташе, самая сведущая из сидевших.
— А то! — хмыкнула Наташка. — Алексей Платонович. «Мерседес» завел, а на ребеночка копейки жалко.
— Зачем же ему на дитя деньги тратить, коль полный дом баб каждый вечер нагоняет, — промычала та, что побойчее.
— Нет, в последнее время все с одной да с одной и той же валандается, — покачала головой сведущая.
— Ага, соседка рассказывала, что девчонка хоть и симпатичная, но странная какая-то.
— Да, — подхватила бойкая, — всю ночь не то песни пела, не то на луну, как волк, выла.
— Так пьяная, наверное, — рассудила скромно молчавшая до сих пор бабушка.
— Точно пьяная, я ее на балконе видела. До того упилась, что все сигануть вниз норовила.
— Не пьяная она, а наколотая просто. Бабушки, найдя благодарную слушательницу, наперебой сообщали разведчице нужные сведения.
— Чем это таким она наколотая? — прикинулась непонятливой Наташка.
— Ну, наркотиками какими-то, кто теперь молодых разберет.
— Нет уж, нет. Лешка он, конечно, парень гулящий, но в этом ни в чем замечен не был, — возразила бабкам Наташа.
— Так мы и не говорим, что он колется, только девка та точно не в себе была.
— Я сама видела, как он ее из машины под белые ручки вытаскивал, — встряла скромная.
— Это что ж, при всем честном народе, средь бела дня?
Вновь зашумели все разом.
— Ничего не средь бела. — Сухонькая старушка заговорщицки посмотрела на Наташу: мол, слушай, что скажу. — Уже темно было, когда я мусор пошла вниз выносить, — приготовилась она к
Все товарки обратились в слух.
— Ну уж вы Лешку насильником не изображайте, он мухи не обидит, — чуть подлила масла в огонь Наташа.
— Да, он вежливый такой, здоровается всегда, — поддержала Наташу та, что в халате, и укоризненно глянула на подружку: мол, померещилось.
— Всегда-то всегда, а в тот вечер точно мне не показалось. — Бабушка-следопыт обидчиво поджала губы из-за того, что кто-то засомневался в ее информации. — Он как скотину ее тащил, да еще подзатыльники отвешивал. Вот тебе и вежливый!
— Вежливый-то вежливый, только бабник отменный, — узнав уже о пленнице, попробовала повернуть в другое русло Наташа, чтобы побольше узнать о жильце. — И ребеночка не признает.
Наташка вошла в роль и горестно покачала головой.
— Если бы мать была жива, царство ей небесное, — бабка в халате перекрестилась, — ни за что бы не дала ребеночка обидеть. Внука бы любила. Это мальчик у тебя?
— Да.
— Вылитый Лешка, — заглядывая в коляску, признала одна из бабок.
— Да уж, похож, — согласилась Наташка.
— Надо же! Стольких девок приводил, ни одна не разродилась, а ты сплоховала. Сначала в загс надо было бы тащить.
Наташка кивала, соглашаясь.
— Так все хилые были, одна другой тощее, а эта девушка в теле, — возразила одна из соседок.
Бабка в байковом халате, решив хоть чем-то утешить Наташку, сделала ей комплимент и одобрительно посмотрела на располневшие еще больше после родов бедра молодой мамы.
Этого Наташка вынести не могла.
Наступили ей кумушки на больное место.
«Все, достаточно», — решила заканчивать она свое расследование.
Состроив как можно более жалобную физиономию, молодая мама спросила:
— Так что, стерва эта еще у него?
— Так кто ж ее знает? Еще давеча слышно было, а сегодня… — Бабки все, как по команде, подняли головы вверх. — Вишь, вроде бы постирушку сделала.
Белая простыня развевалась на ветру.
— В прачечную всегда белье отдавал, — посмотрев вопросительно на старух, в раздумье произнесла Наташка. — Чего это ее прорвало постельное белье дома стирать?