Хмеры на Дентре
Шрифт:
– А ты убивал?
– Убивал.
– И что? Тебе их не было жалко?
– Было. Я всегда старался стрелять в ноги или в руки, что бы только ранить, а не убить. Но и убивать приходилось. Война есть война.
– Все люди когда нибудь умирают.
– сказала Лайма.
– Это ты о чем?
– спросил Джек.
– О том что незачем жалеть убийц, когда их убиваешь. И незачем говорить обо всякой ерунде.
– Убийство людей это ерунда?
– спросил шофер.
– А убийство зверей это ерунда?
– спросила Лайма.
– Ты это к чему клонишь?
–
– К тому что люди и звери равны перед смертью в этом мире. И незачем корчить из себя благородного, говоря что людей убивать нельзя, а зверей можно.
– Надо же. Какая-то дикарка учит меня благородству.
– сказал человек.
– Ты на себя посмотри. Сама сколько убила?
– Я никогда не заявляла о своем благородстве. Я всегда говорю всем, что я зверь, а не человек. Я понятно говорю?
– Понятно.
– ответил шофер. Машина въехала в небольшой городок и остановилась почти в центре.
– Приехали.
– сказал шофер.
– Платить, как я понимаю, вам нечем.
– А в этом ты не прав.
– сказал Джек и достал деньги.
– Держи, благородный рыцарь. И не теряй своего благородства.
– Да пошли вы!
– ответил он и закрыв машину ушел не беря денег.
– Ну ты ему и выдала.
– сказал Джек, глядя на Лайму.
– Где это ты так научилась говорить?
– Я всегда умела говорить.
– ответила она.
– Ладно. Пойдем. Может, на вечерний поезд успеем.
Они успели и Джек долго рассказывал Лайме что такое железная дорога и как она устроена.
Лайма выслушала его, а затем взяла лист и карандаш из рук Джека и нарисовала свой рисунок. Джек некоторое время не понимал что это.
– Схема термоядерного реактора.
– Произнесла Лайма. Джек поднял на нее круглые глаза.
– Господи… - Произнес он.
– Мой отец Джек Мейколи.
– Сказала Лайма.
– Он был первым физиком в колонии до того момента пока его не решили убить.
– Невероятно.
– Произнес Джек.
– Родилась я в городе. Не в каком нибудь, а в Столице. Мне было семь лет, когда нам пришлось уйти в лес. Я, мои отец с матерью и Наер, друг отца. Наер учил меня жить в лесу. Отец учил меня физике и математике, а мать рассказывала историю, учила меня писать и читать, пересказывала самые разные повести и романы, которые детям полагалось читать в школе.
– Джек слушал это раскрыв рот.
– По моему, нам пора спать.
– сказала она.
На утро поезд прибыл в Столицу. Городу так и не придумали название и называли Столицей как много лет назад.
Лайма ходила по улицам вместе с Джеком. Пару раз их останавливала полиция. Джек показывал свой документ и этого хватало. На третий раз их все же доставили в полицейский участок. Дрейд еле удержал Лайму от сопротивления полиции, а там все были словно взведенные и словно желали вынудить женщину сопротивляться.
Все прекратилось после того как Джеку удалось добраться до телефона. Он дозвонился до Менгора Слейда, помощника Президента, и тот лично приехал в участок, а затем устроил разгон полиции. Лайма некоторое время смотрела
Менгор Слейд так же заслушался ее речью и она оборвала ее почти на полуслове увидев его взгляд.
– Я что-то неправильно сказала?
– спросила она его.
– Ты, случайно, не с Планеты прилетела?
– спросил Слейд. Планетой все люди называли свой родной дом.
– Нет. Я случайно наслушалась бреда одного человека, который прилетел с Планеты.
– Это кого?
– удивленно спросил Джек.
– Его.
– ответила она, торкая в Джека пальцем.
– Когда это я такое говорил?
– Когда лежал в пещере и говорил во сне. Не знаю с кем ты там воевал, но ругался ты просто ужасно.
Слейд рассмеялся.
– Так и в чем же дело?
– спросил он у Джека.
– Кое кто здесь считает, что документы растут в лесу на деревьях и каждый, кто приходит в город оттуда, обязан их представлять.
– ответил Джек.
– Так она дикарка что ли?
– Она зверюга.
– сказала Лайма.
– Я Лайма-Тигрица.
– Ба-а!
– воскликнул Слейд.
– Ну, если так, тогда все в порядке.
– Слейд сам написал для Лаймы бумагу, поставил собственную печать и передал ее Лайме.
– Это твой документ.
– сказал он. Лайма приняла его и стала разглядывать. Она повернула его одним боком, затем другим и взглянула на Слейда.
– Грамматика у вас явно хромает.
– сказала она.
– Две ошибки в одном документе, это многовато.
– Какие ошибки?
– удивленно спросил Слейд. Лайма показала лист и ошибки, которые нашла.
– Вот черт.
– произнес Менгор Слейд.
– Ладно. Для меня и такой сойдет.
– сказала Лайма, сворачивая лист. Она спрятала его под свою шкуру и усмехнулась глядя на Слейда.
– Не понимаю. Ты из леса пришла или из университета?
– Из университета через лес.
– ответила она и человек усмехнулся.
– Ладно. Полагаю, мы можем быть свободны?
– спросил он с язвой у полицейских.
– Да.
– ответили те.
Они вышли на улицу и Слейд предложил Джеку и Лайме подвезти их куда нибудь. Они согласились, а в машине решили заехать прямо к Президенту. Слейд позвонил ему и Орсен Марьеро назначил время для встречи. До него еще было время и Джек с Лаймой решили погулять, договорившись о месте и времени встречи со Слейдом.
Их встречали Орсен Марьеро, Менгор Слейд и еще несколько человек имевших высокие посты.
Кто-то прочитал речь, в которой вспоминались старые заслуги Джека Дрейда, а затем Президент поздравил его и вручил награду, которую, как оказалось Джек не получил раньше из-за того что прибыл не с первой группой. Теперь же его поздравляли как человека прибывшего в Колонию раньше остальных.
А затем слова коснулись и Лаймы-Тигрицы.
– Вашего отца звали Джек Мейколи?
– спросил Ллойд Хорс.
– Да.
– сказала Лайма.
– Значит, по отцу вы Лайма Мейколи?
– Да.
– Вы знаете как звали вашего деда?