Хмурый город. Ненастье для Насти

Дынина Ирина Валерьевна

Речка показалась девушке невзрачной – мелкой, узкой, тихой. Через такую и перепрыгнуть можно. Нет, взяли и мостик построили.

Ветер, между тем, дуть так и не прекратил – гонял тучи туда-сюда, словно никак не мог определиться – быть дождю или нет. Тучи мотало по небу, изредка из них вылетали холодные, крупные капли, грозящие перерасти в настоящий осенний дождь – мокрый, противный и затяжной.

Алая курточка, выглядевшая красиво и стильно, почти капитулировала перед осенним ненастьем – Настя согнулась, чувствуя, что начинает замерзать.

– Нет,

так дело не пойдёт. – буркнула Настя себе под нос. – Мне только простуды не хватало для полного счастья, тем более, что на больничный можно не рассчитывать. Скажут – бери за свой счёт и лечись, Анастасия Павловна.

Потому девушка решительно ступила на хлипкий мостик, отринув все колебания и широким, мужским шагом, пошагала на другую сторону. Вернее, перебежала, потому как, резкий порыв ветра, хорошенько поддав девушке под зад, почти столкнул ее с моста.

Мост оказался коротким – шагов семь-десять, не больше, но от чего-то Насте показалось, что шла она по нему долго, куда дольше пары мгновений.

Очутившись на другой стороне, Настя испытала чувство облегчения – ветхое строение времён перестройки, а то и ещё более ранних, не прогнулось, не сломалось и не уронило её в холодные воды мелкой речушки. Правда, как оказалось, не такой уж и мелкой – вон, что-то в ней плещется и плавает.

Стало интересно и Анастасия, слегка поколебавшись, спустилась вниз с крутого бережка, хватаясь пальцами за пучки жесткой травы и замерла, остановившись у самой воды, раскрыв рот.

Плескалась не рыба. Нет, рыба, скорей всего, в речушке тоже водилась, но сейчас в воде находилась пара-тройка нарядных уточек, очень красивых, можно сказать, изящных, украшенных пестрыми перьями. Утки весело галдели и хлопали крыльями, а заметив Настю стали жадно раскрывать клювы.

– Вот те, на. – Настя была удивлена. – Почему-то с того берега я ваш птичий базар не разглядела. Где же вы прятались всей оравой? Может быть, в камышах?

Камыши по бережку разрослись знатные – высокие, камышистые. Качались на ветру, точно в такт какой-то, одним им, слышимой, мелодии.

Утки продолжали настырно крякать, сгрудившись у берега.

– Жрать хотят пернатые. – догадалась Настя. Она знала о том, что многие сердобольные старушки любят подкармливать всякую бродячую живность – котов, собак, голубей и.. уток? Чем только подкармливают?

Настя, вовремя, вспомнила о том, что у неё, все ещё остаётся кусок мягкой плюшки – хорошей плюшки, свежей, пахучей и сахарком присыпанной.

Желудок протестующе квакнул – мол, утки – утками, а, как же я? Я тоже голодный – но, Настя стойко проигнорировала жалобы собственного организма и принялась отщипывать от булочки небольшие кусочки и бросать их галдящим пёстрым уткам.

Те жутко обрадовались и набросились на бесплатное угощение, хватая куски сдобы прямо в воздухе, выпрыгивая за ними из воды.

От птичьего гвалта и хлопанья крыльев у Насти быстро разболелась голова, да и булка закончилась до обидного быстро, но каждой

из птичек, хоть по кусочку, но досталось.

Быстро поняв, что продолжение банкета отменяется, галдящие от возмущения утки отплыли от берега, оставив Настю в одиночестве и дав ей возможность ещё немного полюбоваться на птиц. Полюбовавшись и окончательно замерзнув, Настя, развернувшись, полезла на бугор.

– Мостик я отыскала. – широко зевнув, подумала Анастасия. – Теперь, тебе, Павловна, надобно луг сыскать, затем, овраг, а уж потом – Гадюкино.

Луг – не луг, а какую-то полянку, поросшую цветочками, Настя разыскала без особых усилий. Странное дело – ветер, так сильно докучавший, трепавший волосы и одежду, почему-то стих и нежные головки невзрачных полевых цветов безбоязненно и кокетливо выглядывали из зеленой травы. И, вообще – на этой стороне речки оказалось теплее, солнышко светило ярче, а черные тучи, беременные дождём, напоминали далёкие тёмные точки.

– Распогодилось. – решила повеселевшая при виде волшебной перемены погоды, Настя, спускаясь в овраг скорым шагом. Дороги не было, но имелась обычная тропка, слегка утоптанная и хорошо заметная глазу горожанки.

Овраг оказался сырым, глубоким, поросшим густым кустарником. В его сумрачной глуби сразу же стало холодно и как-то.. туманно?

Настя пугливо держалась середины тропинки, готовясь, в случае чего, задать стрекоча и добрым словом вспоминая Жанну Аркадьевну, заставлявшую внучку регулярно совершать утренние пробежки в парке.

– Самое место для маньяка. – обмирая от страха, подумалось Насте, продиравшейся сквозь терновник. – С- час, как выпрыгнет, как выскочит и полетят клочки по закоулочкам!

И, выскочил-таки – из – под, самых ног Насти взметнулась серая дорожная пыль и здоровенный заяц-русак, прижавший плотно к голове длинные уши, метнулся вдоль тропинки со скоростью спринтера.

Говорят, что самый быстрый зверь на Земле – это гепард, но пугливый косой, если и уступал африканскому чемпиону, то совсем немного – несся, как на пожар! А за ним, не обращая ни малейшего внимания на застывшую от испуга городскую девчонку, гналась здоровущая лиса, которую опознать Настя смогла благодаря пушистому хвосту.

Мгновение – и парочка скрылась за поворотом, а Настя так и осталась стоять на месте, тяжело дыша и хватаясь за сердце.

– Край не пуганной дичи. – отдышавшись, прошептала девушка, перестав прижимать руку к груди, в которой испуганно стучало сердце и вознамерившись продолжить путешествие. – Наверное, заказник какой-то. Охотничье хозяйство. Охраняют живность серьезно, вот она и плодится, чуть ли на людей не бросается. Может, здесь ещё кто водится – лоси, косули. Кабаны?

С кабанами встречаться Насте не хотелось. Нет, она очень уважала свинину, но не бегающую и хрюкающую, а жареную, желательно, хорошо отбитую, с грибами и прочим гарниром. А, кабан – животное опасное и непредсказуемое. Его лучше обходить стороной, по очень большой дуге.