Хоббит и кольцо всевластья (Первый поход)
Шрифт:
– Что это? – задыхающимся от волнения голосом прошептал старец. – Неужели это?…
Он не договорил.
– Да, это Ануминас – последний палантир, – также с волнением стал рассказывать Гэндальф. – Про Чашу Анариона знают теперь все, хотя и ее бы надо было держать в тайне. Но это уже невозможно. Зато про этот камень не знает никто, только ты, да я.
– Не могу поверить. Неужели он действует? Ты проверял его?
– Да, он показывает то, о чем его вопрошают. Но не каждому и не всегда.
– Я могу глянуть в него? – Эктилион Наконец-то принял дрожащими
– Теперь это твое право.
Эктилион поднес палантир к глазам и осторожно, как дети, когда заглядывают в стеклянный шарик, посмотрел в него. Он затаил дыхание. Гэндальф тоже молчал. Через минуту на устах Эктилиона появилась торжественная улыбка. Она не сходила и спустя пять минут, когда он отнял от лица волшебный камень.
– Я видел будущее величие Гондора! – выдохнул он. – Я видел его возросшее могущество и славу.
– Надеюсь, что сбудется то, что тебе привиделось, – буркнул Гэндальф.
– Да я видел это ясно и отчетливо! – воскликнул наместник. Но тут его лицо слегка омрачилось, словно тень легла на него. – Только это достанется не просто так. Великие жертвы будут принесены во имя этой цели. И много горестей падет на людской род. Много страданий и бедствий предстоит испытать моему народу.
– И кто будет тому виной? – с тревогой спросил Гэндальф. – Враг? Ты видел его?
– Нет, не видел. Но я видел темные тучи и черные силуэты, летящие на нас с Востока.
– С востока? Я так и знал. Значит, мне надо поспешать. Давай прощаться.
– Неужели ты все-таки покидаешь нас?
– Это уже решено.
– Постой, но ты не должен уехать вот так просто, безо всякой награды. Попроси у меня, и я выполню все, что в моих силах.
– Хорошо, – Гэндальф обнял старого наместника за плечи и поглядел ему в глаза, – я попрошу тебя кое о чем.
– Я выполню все, что от меня попросишь!
– Тогда я попрошу тебя хранить в тайне Ануминас.
– Но ведь ты уже говорил об этом!
– А теперь повторю и возьму с тебя клятву. Никому, ты слышишь, никому не открывать существование Ануминаса, даже Денетору.
– От сына? Но почему?
– Потому что про палантир итак уже знают двое, ты и я, а если прибавится третий, то от тайны уже не останется и следа.
– Но мой сын, Денетор, будущий наместник, разве он кому-то может проболтаться?
– Как и каждый из нас. Ты откроешь ему тайну, когда придет время передать ему Жезл Верховной власти, но не раньше. И также, я сейчас с тебя, возьмешь с него клятву молчания.
– Хорошо, Гэндальф, я клянусь тебе в этом.
Маг улыбнулся:
– Вот теперь я со спокойным сердцем покидаю Минас Тирит. До встречи, Эктилион! И пусть ее поводом послужат добрые, но не худые события. Рождение у Денетора и Финдуилас сына, например.
– Спасибо тебе Гэндальф за все, – ответил Эктилион. – У Гондора нет друга, добрее и надежнее чем ты. Да будет эта дружба навеки!
Так расстались маг Гэндальф Серый и наместник Гондора Эктилион Второй.
В это самое время в Изенгарде Саруман Белый, верховный маг Средиземья, который наблюдал всю эту сцену через палантир
– Почему он это сделал? – сам себя спрашивал Саруман и не мог найти ответа. – Это совсем непохоже на Гэндальфа. Отдать ценнейшую вещь в чужие руки. Ведь он же не глупец! Зачем? Или может, это мне все привиделось?
И оттого, что он не мог найти достойного объяснения, Саруман начал раздражаться. Он вообще стал часто и много раздражаться в последнее время. Это началось с тех пор, как он стал посещать башню на вершине Ортханка и смотреть в черный палантир. Но сам маг приписывал свое раздражение и нервозность поступкам Гэндальфа. Вот и сейчас, оторвавшись от палантира, Саруман пришел чуть не в ярость. Всегда степенный и медлительный, он метался по каменной келье, в которой он хранил и использовал волшебный камень, размахивал руками и не мог успокоиться.
Вдруг в помещении стало темно. Посох мага тревожно вспыхнул белым пламенем, но его тут же накрыло волной тьмы, и он погас. Саруман сразу понял, что вся это тьма идет от палантира. На какое-то мгновение им овладело желание отступиться от камня и бежать от него, но маг колоссальным усилием воли сумел преодолеть малодушные мысли.
– Нет, – погрозил он пальцем палантиру, словно тот был живым существом, – тебе не сломить меня, проклятый булыжник. Я величайший маг на этой земле. Мое могущество слишком велико, чтобы я опасался какого-то там камня! Да, ты послан силами тьмы. Не думай, что я не догадываюсь об этом. Но это ничего не значит! Я повелитель Светлых сил, и нет такой силы, которая бы погасила свет моего духа. Он сильней всего.
Говоря это, маг наполнялся белым светом. Не зря он был прозван среди светлых магов Белым магом. Его плащ сверкал, как белый снег на вершинах гор, когда на него падают лучи полуденного солнца. Тьма отступила от Сарумана, но какая-то неодолимая сила продолжала тянуть его к палантиру. Саруман гордо и свысока посмотрел на камень, взял его в руки и поднес к глазам. В этот раз он увидел совсем не то, что ожидал увидеть. Вместо Гэндальфа его взору предстали темные пещеры Туманных гор, в которых, словно крысы, кишели и копошились орки.
– Мерзкие твари! – воскликнул пораженный Саруман.
Дальше произошло удивительное явление, которое сильно поразило Сарумана. Орки словно услыхали его голос, потому что разом все повернули свои отвратительные морды в одну сторону, и маг увидел их испуганные взгляды и приподнятые уши. Он понял, что смог достичь их сквозь пространство и толщи гор. Почти не раздумывая, он решил тут же подчинить их своей власти.
– Уроды! – продолжал маг. – Вы все должны покориться моей воле.
Орки разом зашипели и зарычали, как голодные псы, которые собираются напасть на добычу. Саруман осознал, что взял не тот тон и решил поменять интонации в своем голосе.