Хоббит. Путешествие по книге
Шрифт:
Однако счастливая звезда Бильбо еще не закатилась. Тот миг, когда Бильбо поднимает голову и видит в небе орлов, был дважды предсказан в «Хоббите» [44] . Рассказчик рисует этот повтор случайно. Более того, известно, что Толкин высоко ценил использование аллитераций как поэтический прием и прибегал к этому инструменту как в поэзии, так и в прозе для создания определенных эффектов. С большой долей вероятности можно предположить, что Толкин специально прибегает к повтору этой пары слов для того, чтобы связать воедино три вспышки в ночи, которые дают надежду на победу в битве и счастливый конец всей истории. – Примеч. авт. (Аллитерация в переводе была заменена антонимической парой «свет» – «тьма» и их производными, в последнем случае – синонимичным «тьме» понятием «сумерки». – Примеч.
Внезапное спасение и счастливый исход битвы пяти армий, который наступает благодаря вмешательству орлов, – классический прием. Сам Толкин называет такой «внезапный счастливый поворот» перед самым концом истории «катастрофой со счастливым концом». В замечательном эссе Толкина «О волшебных сказках» это событие описывается как «неожиданно и чудесно снизошедшая благодать, которая, может быть, больше никогда не возвратится». Появление орлов именно тогда, когда никакой надежды больше не остается, – канонический пример характерной для книг Толкина катастрофы со счастливым концом. Мы видим конец битвы глазами Бильбо, и эта картина, как мне кажется, наилучшим образом передает суть катастрофы со счастливым концом: множество голосов подхватывают крик Бильбо, хотя «видеть его эльфы не могли», обессиленные воины смотрят в небо с надеждой на спасение.
Во время битвы пяти армий мы в последний раз сталкиваемся с другим приемом, который рассказчик использовал на протяжении всей истории: неизбежное несчастье оборачивается счастьем. По сути, сама битва служит лучшим примером такого превращения. Внезапное нападение объединенных сил гоблинов с Туманных Гор и варгов – страшное несчастье для всех. Однако приходится признать, что большей удачи для нашей истории невозможно было придумать. Не появись гоблины вовремя, не удалось бы избежать кровопролития между гномами из Под Горы и людьми Дейла. Чем бы их схватка ни кончилась, ее разрушительные последствия не скоро удалось бы изжить. Даже победа гоблинов в этом случае была бы лучшим исходом, потому что поражение объединило бы всех, а у тех, кто выжил в битве, был бы один враг. В широком смысле победой в этом сражении стала совместная борьба эльфов, гномов и людей против гоблинов. Сама по себе битва пяти армий – более важная катастрофа со счастливым концом, чем вмешательство орлов.
Работа над «Хоббитом». «Хоббит» взрослеет
В последних главах тон «Хоббита» становится очень серьезным. Поход гномов и их неумехи-взломщика за золотом дракона в первых главах временами напоминает детский мультик, но затем в рассказе появляются взрослые интонации. Рассказ о разрушении Озерного города и упоминание о том, что предстоящей зимой многим его жителям суждено умереть от голода и болезней, действуют на читателя как ведро холодной воды. Темные драконьи желания, которые словно туманом накрыли Гору и окрестные земли, производят не менее гнетущее впечатление. В сцене битвы легкий юмор, которым дышат страницы большей части книги, уступает место ужасу при виде распростертых на земле тел погибших воинов в окружении летучих мышей, пьющих мертвую кровь. Когда Торин с товарищами бросаются в атаку, они ничем не напоминают ту труппу комедиантов, которая повалилась в кучу на коврик под дверью Бэг-Энда. Перед нами мрачный реальный мир.
Сказочный исход «битвы пяти армий» никак не приукрашает реальность. Да, орлы появляются как раз вовремя, чтобы всех спасти, но в последних главах Толкин, как и всегда, далек от упрощений и слишком оптимистичных концовок. Бэрд убивает Смога в четырнадцатой главе; если бы за этим эпическим событием к общей радости последовало возрождение королевства Под Горой и Дейла и все жили потом долго и счастливо, разве так
То же относится к отважному и благородному поступку Бильбо; отказываясь от Аркенстона, он храбро и вместе с тем скромно противостоит всеобщей алчности и подозрительности. Разве не легче было бы позволить этому плану сработать? Торин и Бэрд устыдились бы самих себя, последовали бы замечательному примеру хоббита, поклялись бы в вечной дружбе и зажили счастливо, позабыв все распри и раздоры. Толкин мог бы закончить историю какой-нибудь морализаторской сентенцией, как в викторианских сказках для самых маленьких. Даже во время битвы автор не позволяет героической атаке Торина, которую читатель готов принять за давно предвкушаемый счастливый конец, увенчаться успехом.
Жизнь в Среднеземье, что на староанглийском означает всего-навсего наш с вами мир, редко бывает такой чистенькой и стерильной. Наоборот, Толкин дает нам передышку среди войн и утрат, горя и боли. На обочину той дороги, что ведет к счастливом концу, выкинуты тела «людей, и гномов, и прекрасных эльфов, которые могли бы жить да жить в своих лесах». Конечно, Бильбо, Гэндальфа и многих их спутников судьба оберегает, но победа не приходит без страдания, и ее спутником часто становится горе, в чем Бильбо вскоре предстоит убедиться самому.
18. Снег после огня. Обратный путь
Драконово Запустение. Дела идут на поправку
Попытка Бильбо «купить мир и спокойствие» оказалась неудачной. Но его добрые намерения и самопожертвование сами по себе вызывают восхищение. Бильбо поступает наперекор драконовой болезни, которая поразила всех остальных: он ставит чужие интересы выше своего желания обладать Аркенстоном. Однако, когда Бильбо задним числом задумывается об этой истории, он чувствует себя «олухом» за то, что «заварил кашу с этим камнем». В то время как жадность и подозрительность ставили под угрозу мировое равновесие, надежда добиться всеобщего примирения, воспользовавшись тем, что Торин одержим Аркенстоном, была обречена. Трудно представить, что план Бильбо сработал бы, скорее всего, он привел бы только к усилению напряжения.
В результате единственным способом развеять драконий морок становится серьезное потрясение, которое заставляет по-новому взглянуть на вещи. Нападение гоблинов объединяет всех и напоминает о том, чтó они могут потерять, если будут враждовать между собой. Куча золота, конечно, отличная штука, но в жизни есть вещи и поважнее.
Когда умирающий Торин прощается с Бильбо, он признается, что даже его взгляды переменились. «Я оставляю все золото и серебро, – говорит он Бильбо, – так как там, куда я ухожу, оно мало ценится». Слова Торина могут означать, что он отказывается от золота только из-за неотвратимой смерти, но я уверен, что в них – искреннее раскаяние, стыд и признание своей неправоты. Его поведение во время сражения свидетельствует о том, что душевный переворот произошел в нем не на смертном одре. То, что Торин разбивает стену, символично. Так он рушит барьер не только между собой и союзниками, но и между собой и остальным миром. Никогда больше Торин не позволит маниакальной жадности встать между ним и другими.
Боевой клич Торина не менее показателен. Эта метафора, пожалуй, даже более поэтична. Пока Торин укрывался за стеной, он не думал ни о ком и ни о чем, кроме себя и своих прав. Когда стена падает, он опять притягивает к себе все внимание и призывает всех следовать за собой. Однако во время атаки его себялюбие оборачивается самопожертвованием.
Торин уже доказал, насколько он изменился к лучшему, а примирение с Бильбо становится важной темой их прощального разговора. Торин всегда смотрел на Бильбо заносчиво и с пренебрежением – во всяком случае, до того как Бильбо освободил его из заточения в Черном Лесу. Тем не менее в его последних словах слышна не только дружба, но и большое уважение. «В тебе хорошего больше, чем ты думаешь, недаром ты родился в доброжелательном краю», – говорит он. С этими словами их отношения чудесным образом меняются. На этот раз Торин убеждает Бильбо в том, что он ценит его гораздо выше, чем тот сам. А обильные слезы Бильбо выдают его чувства к Торину.