Хоббит
Шрифт:
Дори, который в тот момент нес на спине Бильбо, почувствовал, как кто-то схватил его из темноты, – он вскрикнул и упал. Бильбо скатился с него, ударился головой о камень и потерял сознание.
Глава пятая. Загадки во мраке
Когда Бильбо открыл глаза, ему показалось, что он не смог этого сделать, – так темно было вокруг. И он был один! Представьте, как он испугался! Он ничего не слышал, ничего не видел и ни до чего не мог дотянуться, кроме каменного пола пещеры.
Очень медленно Бильбо поднялся на четвереньки и дополз до стены. Она была совсем
Так он довольно долго ползал и шарил руками, надеясь найти хоть какой-нибудь ориентир, и вдруг нащупал что-то холодное и гладкое. Оказалось – металлическое колечко. Бильбо его машинально подобрал, не подозревая, что этот случайный поступок станет поворотным пунктом в его жизни. Подобрав, он так же машинально сунул его в карман, ибо в данный момент оно ему было ни к чему, авось потом пригодится. После этого он сел на холодный пол и принялся оплакивать свою несчастную судьбу.
Там, на белом свете, наверное, наступило время обеда. Бедный хоббит вообразил, как он обычно в это время жарит у себя на кухне яичницу с ветчиной, – и только пришел от этого в еще большее отчаяние. Потом он долго лежал без всяких мыслей, потому что не мог понять, как все случилось, почему так сильно болит голова, почему про него забыли и почему орки его не поймали, раз он остался один. (А случилось именно потому, что он был один в самом темном месте и, стукнувшись головой, долго пролежал очень тихо.)
Немного придя в себя опять, он нащупал трубку. Она оказалась целой и немножко табака в кисете осталось, но увы! Огонь достать было негде, ни одной спички он не нашел. Потом он подумал, что особого горя в этом нет, ибо кто знает, какую еще беду можно привлечь к себе из темных закоулков вспышкой света и запахом табака. Щупая карманы в поисках спичек, он наткнулся на кинжал из логова троллей, висевший на поясе, под штанами, орки его поэтому не заметили, да и сам он про него совсем было забыл, а теперь вытащил за рукоятку из ножен.
Кинжал засветился бледным светом.
«Значит, это тоже эльфийский клинок, – подумал он, – и раз он светится, то орки где-то недалеко, хотя не так уж и близко». Странно, но это его даже успокоило. Замечательно было носить меч, выкованный в Гондолине для битв с гоблинами; об этих битвах столько песен пелось! И он успел заметить, что на орков такое оружие производило внушительное впечатление.
«Вернуться?.. – продолжал он рассуждать. – Нет, не годится. Пойти вбок, свернуть с дороги? Невозможно: я не знаю, где дорога. Пойти вперед? А больше ведь и делать нечего. Итак, вперед!» – приказал он сам себе и пошел, сам не зная куда, одной рукой держа впереди себя маленький мечик, а другой щупая стену, сердце у него прыгало, как у зайца, и давно было где-то в пятках.
Бильбо, конечно, попал в безвыходное положение. Но надо помнить, что для него оно было не настолько безнадежным, каким было бы для меня или для вас. Хоббиты все-таки от людей отличаются, и хоть норки у них светлые, и хорошо проветриваются, и вовсе не похожи на орчьи пещеры, они все-таки к подземным туннелям привыкли больше нас и ориентироваться под землей умеют – особенно когда очухаются
У туннеля, по которому он шел, кажется, конца не было, и он явно опускался вниз, причем почти не изгибался. Иногда от него отходили боковые ходы, хоббит догадывался о них, если попадал рукой в пустоту или по свечению меча, но не решался в них сворачивать, а все шел вперед и вниз, вперед и вниз и никого не встречал, только иногда мимо его ушей с легким свистом проносились летучие мыши. Сначала он каждый раз вздрагивал от страха, потом привык: они слишком часто пролетали.
Не знаю, долго ли он так шел, ужасно боясь, но не смея останавливаться, все вперед, пока не устал так, что сильнее устать было просто невозможно. Ему казалось, что он уже идет по дороге в завтра, и она никогда не кончится.
И вдруг – шлеп! – под ногами стало мокро. Уф! Вода была ледяная.
Хоббит остановился как вкопанный. Меч почти не светился, значит, опасности практически не было, но Бильбо боялся идти дальше, потому что не знал, то ли это просто лужа на дороге, то ли выход подземного ручья, или берег реки, или глубокое пещерное озеро.
Он изо всех сил напряг слух, но услышал лишь звук капающей воды, других звуков не было.
«Значит, это не подземная река, а пруд или озеро», – подумал Бильбо.
В воду идти он боялся. Во-первых, он не умел плавать, а во-вторых, подумал о скользких пучеглазых существах, которые могли жить в этой воде.
В тайных озерах и водоемах у корней гор до сих пор обитают неведомые твари: рыбы, чьи прародители попали сюда в незапамятные времена, да так и не выплыли, отчего у их потомков глаза постепенно росли, росли и стали огромными в напрасных попытках хоть что-нибудь разглядеть в темноте, есть и еще более скользкие и противные гады. Даже в пещерах и переходах, которые орки обжили, попадаются твари никому не известные. Твари эти пробрались сюда извне и затаились. А некоторые пещеры были тут спокон веку, орки только немного их расширили, и древние ползучие обитатели по-прежнему сидят в мрачных углах, вынюхивая добычу.
Здесь, у темной воды в глубине горы жил Голлум, худой и скользкий. Непонятно, откуда он пришел и кто он был. Голлум был Голлум, сам темный, а глаза большие, круглые и выпученные.
У него был челнок, и он бесшумно греб большими плоскими ступнями, свесив их по бокам челна, и таким образом передвигался по озеру и охотился: белесыми глазами-плошками высматривал слепую рыбу, потом молниеносно выхватывал ее из воды длинными пальцами. Мясо он тоже любил, и если подворачивалась орчатина, то не упускал возможности полакомиться, но всегда принимал меры, чтобы его не заметили. Орков он тихонько душил сзади, когда они подходили поодиночке к озеру. Они, правда, редко приходили сюда, потому что чувствовали к этому месту инстинктивную неприязнь. Они наткнулись на озеро давным-давно, когда копали туннель, а поняв, что здесь вода и дальше пути нет, перестали сюда ходить, разве что Главарь посылал их за рыбой. Часто случалось, что назад он не получал ни рыбы, ни посланца.