Хоботок по прозвищу Слоняйка
Шрифт:
Ханно заглянул за поленницу и воскликнул:
— Да она и сейчас тут. Но это не кошка, — добавил он удивленно, нагнулся и поднял Хоботка, который от сильного удара был настолько оглушен, что не мог пошевелить даже кончиком хобота.
— Сийм нарочно оставил его здесь, чтобы я споткнулся, — продолжал придираться Эльдур.
Сийм, негодуя, отпирался, он и понятия не имеет, как Хоботок оказался около его вигвама. Но мальчишки не поверили ему. Ханно сунул Хоботка в руки Сийму и сказал:
— На, цацкайся со своим слоником, вояка!
Ханно помог Эльдуру доковылять до дому. Марис с несчастным видом поплелась за ними.
Черная туча над городом стала серебристо-серой, и из нее посыпались красивые пушистые снежинки.
Мурляна закончила вечерний обход своих владений, присела на ступеньку, сладко зевнула, из приличия прикрыв рот лапкой, хотя поблизости не было ни души. Она уже хотела вернуться в котельную, на свое теплое место, но тут увидела, что по улице бредет знакомая фигура.
Когда она поравнялась с Мурляной, вовсе не намереваясь сворачивать в школьный двор, кошка воскликнула:
— Хоботок, добрый вечер! Ты куда собрался в такой поздний час?
Хоботок даже не ответил на приветствие — настолько он был выведен из себя. Но он все же остановился и сказал:
— Я собрался на реку Лимпопо.
— Куда, куда? — не поверила Мурляна своим ушам.
— Лимпопо, — повторил Хоботок и хотел продолжить свой путь.
— Погоди! — повысила голос Мурляна, что случалось с нею очень редко. — Лимпопо совсем в другой стороне!
Хоботок остановился и спросил:
— А ты откуда знаешь?
— Хоботок, дорогой, а глобус на что? Ты думаешь, только для мух, чтобы им было, где отдыхать! Вовсе нет! Такой взгляд лженаучный.
— Так в какой же стороне Лимпопо? — нетерпеливо спросил Хоботок.
— Ты хочешь, чтобы глобус явился сюда? Нет, братец, нам придется самим пойти к нему. Идем!
И Мурляна зашагала с поразительной для своих семи тысяч лет грациозной походкой.
Хоботок, волнение которого улеглось и переросло в безразличие, машинально потопал за ней.
Миновав бесконечные лестницы и коридоры, они пришли в живой уголок, в котором хранились и пособия по географии. Не успела за ними захлопнуться дверь, как их оглушило приветствие:
— Дур-рак! Дур-рак!
Зеленый попугай радостно махал крыльями и ласково вращал глазами. Он был несказанно рад, что видит Хоботка, потому что Хоботок был его любимец. Хоботок поднял голову. Дружеское приветствие попугая стряхнуло с него безразличие. Ему вспомнился первый школьный день с его маленькими недоразумениями и огромной надеждой стать когда-то большим и умным. Какой это был чудесный день!
Да, большим и умным… Умным Хоботок уже стал, и теперь он знал, что
Хоботок почувствовал жжение в уголках глаз, он тряхнул головой — на пол упали две капли.
Мурляна деликатно отвернулась, а Хоботок, хлюпая хоботом, сказал:
— Где-то протекает.
Ему приходилось видеть чужие слезы, а своих он не узнал — потому что это были его первые слезы.
Мурляна откашлялась, как это делают учительницы, и сказала:
— Пожалуйста, сядь и расскажи все по порядку, что с тобой сегодня случилось.
Хоботок сел и рассказал. Все шло гладко до того места, где он, чтобы спасти Сийма, самоотверженно бросился под ноги противнику. А дальше слова то сбивались в кучу, то теряли друг друга из виду.
— И он сказал, что я … Я испортил его прекрасный военный план… и… опозорил его…, Что я… делаю его жизнь невыносимой, а это ужасная несправедливость — ведь я хочу ему только… добра. А он ничуть не умнее своих мальчишек! Поэтому я и ухожу на реку Лимпопо!
— Да, — задумчиво сказала Мурляна, — тяжелый случай… И знаешь, почему? Потому что иначе и не может быть.
— Как это не может? Почему он должен играть с этими ужасными пистолетами? Почему я не играю, почему мама не играет, почему папа не играет? Никто не играет, только он играет!
— Знаешь, что я тебе скажу, Хоботок, — ласково ответила Мурляна. — Тебя обидели, а обиженные игрушки все преувеличивают. Но ты зря обижаешься…
— Нет, не зря! — воскликнул Хоботок.
— Тогда, по-твоему, — Мурляна продолжала сохранять спокойствие, — и соска, и погремушка тоже должны обижаться…
— Какая соска? Какая погремушка?
— До того как Сийм познакомился с тобой и разными кисками, утками и мишками, он играл с соской и погремушкой. Они имеют полное право злиться на вас, негодников, что вы их оттеснили…
Сравнение с соской так ошеломило Хоботка, что он потерял дар речи. И кого бы такое не ошеломило?
Мурляна продолжала:
— В каждом возрасте у человека свои игрушки. Мишки и кубики должны отступить перед ружьями и пистолетами. А настанет время, когда Сийм и их будет стыдиться…
Такое предсказание сильно обрадовало Хоботка. Он с надеждой спросил:
— А во что он будет играть, когда он и пистолеты забросит?
— В мысли.
— А когда и они надоедят ему?
— Тогда будет играть с детьми.
— С чьими детьми?
— Со своими.
Хоботок не смог удержаться от смеха, когда представил, что у Сийма когда-то будут свои дети. И тут же в голове у него пронеслась небесно-синяя мысль.
— Тогда я вернусь! Тогда я вернусь с реки Лимпопо! Мурляна растерянно кашлянула, почесала подбородок и спросила сдержанным тоном, который скрывал ее грусть: