Хочешь выжить — убей!
Шрифт:
— Сегодня же уходи. — Достав из сумочки пачку сигарет, Светлана закурила. — И больше никогда у меня не появляйся. Надеюсь, я ясно сказала?
— Яснее некуда. Но ты упустила одно обстоятельство. — Усмехнувшись, он сделал шаг в ее сторону. — Я и убить могу. — Снова сделав шаг, замер. В руке Светланы он увидел небольшой пистолет, ствол которого смотрел ему в грудь.
— Ну? Что ты еще скажешь? — Не слыша ответа, зло блеснула глазами. — Ты сам виноват. Я просто отпустила бы тебя. Теперь же... — Не договорив, крикнула:
— Ко мне!
В распахнувшуюся дверь комнаты вбежали
— Отделайте его хорошенько, — приказала Светлана. Один из парней, ухмыльнувшись, шагнул к Доценту. Тот коротко пнул его в голень, потом ударил локтем в висок. И, прыгнув вперед с коротким выдохом-криком, ударил рванувшегося к нему второго пяткой в грудь. Взмахнув руками, тот ударился спиной о стол и упал. Доцент ударил третьего, который пытался достать пистолет, носком ботинка в челюсть. Тут же упав на пол, Доцент рванул край ковра.
Светлана упала на спину. Доцент метнулся вперед и выбил из ее руки пистолет.
Завизжав, она попыталась достать до его волос. Он отдернул голову и вскочил.
Усмехнувшись, поднял пистолет.
— Я думал, газовый, — удивленно пробормотал он. — А эта игрушка и убить может. — Выщелкнул обойму, покачал головой. — Ты бы выстрелила? — взглянул он на держащуюся за затылок и медленно встающую Светлану.
— Нет, — не сводя с пистолета испуганных глаз, покачала она головой.
Сморщившись, ахнула. — Затылком ударилась. А ты ловкий. Я не верила, что ты сумел уйти от Губы. Теперь...
— Мне все равно, — буркнул Иван. — Вообще-то надо бы тебя убить. — Светлана отшатнулась. — Но так и быть, живи. Только гони мне бабки. И ради Бога, не заставляй меня передумать.
— Да, — испуганно кивнула она. — Сейчас. — Она открыла бельевой ящик.
Запустив под белье руку, вытащила длинный конверт из плотной бумаги. — Вот, здесь пять тысяч, больше пока нет.
— И на этом спасибо. — Он взял конверт и резко ударил пытавшегося вскочить второго охранника пяткой в лоб. Тот снова растянулся на полу. — Если узнаю, — глядя на побледневшую Светлану, отчетливо проговорил Иван, — что ты рассказала обо мне Арсентию, убью. — Он быстро вышел.
— Сволочи! — заорала Светлана и пнула ногой одного из парней. — За что я вам деньги плачу! Втроем с этим мужичишкой управиться не могли!
— Думаю, он понял, — сказал Барсуков.
— Зато мне неясно, — возразил Игорь, — зачем Арсену убивать или похищать Зою? Что ему это даст?
— Подходящего ответа я тоже не знаю, — буркнул Николай Васильевич. — Но я сделал то, что должен был сделать. Теперь он наверняка оставит ее в покое.
— А если наоборот? — осторожно спросил Игорь. — Ведь согласитесь, Николай Васильевич, Арсен — преступник. У него большая группировка. Он может нанести удар исподтишка. И потом улыбаться при встрече с вами. Впрочем, вы это лучше меня знаете. А что можем мы? — спросил он и сам ответил:
— Ничего. Даже если решимся нанести удар, нам это не удастся. Мы уложим от силы пару-тройку боевиков Арсена и застрелимся. Потому что в тюрьму ни я, ни вы не пойдем.
— Я сам сейчас понял, что звонил зря. Просто боюсь, понимаешь? — Подняв голову, Барсуков взглянул на капитана. Тот увидел в его глазах растерянность
— Это точно, — хмуро согласился Игорь, — понял. Может, вы с Зоей поговорите? Объясните ей как-то...
— Самое страшное, — перебил его Николай Васильевич, — когда дети умирают раньше родителей. А самое плохое — когда родители начинают пугать своих детей. Какими бы они ни были — маленькими или уже взрослыми. Будь у меня сын, я просто поговорил бы с ним как мужчина с мужчиной. Но у меня дочь, которая для меня дороже всех людей на свете. И я не знаю, как ей все это объяснить. Тем более что мы с тобой сами ничего не понимаем. Кроме одного — Зое угрожают. Я вот что сейчас подумал, — немного помолчав, сказал он. — А что, если это не Арсен?
— Тогда кто? — спросил Игорь.
— Если бы знать, — пробурчал Николай Васильевич, — было бы легче. Когда бродишь как в потемках... — Он поморщился. — Впрочем, ты и сам это знаешь. Но раньше дело касалось преступников, которых отлавливать было моей работой. А сейчас... — Он потер лысину. — Пугали бы меня, было бы гораздо проще.
— У меня есть пара хороших ребят, — сказал Игорь. — Они будут присматривать за Зоей. Большего мы пока сделать не можем.
— Ребята из наших? — спросил Барсуков.
— Нет, просто хорошие знакомые. Им можно верить, — уловив в глазах Барсукова напряжение, сказал он.
— Поехали домой. — Взглянув на часы, Николай Васильевич поднялся со скамейки. — Зоя, наверное, уже заждалась.
***
"Она сдаст меня Арсену, — быстро шагая по улице, думал Доцент. — Наверное, зря я так с ней начал. Впрочем, чего теперь: зря не зря. Надо думать, что делать. Куда пойти, куда податься? До сегодняшнего дня я думал, что это просто смешная поговорка. А теперь понял, что она выражает безысходность.
Уезжать из Москвы? Опять невольно напрашивается вопрос: куда? Ответ прост.
Россия большая. Но я потеряю все, ради чего начал заниматься этим. Черт возьми.
— Остановившись, вздохнул. — Фраера жадность губит. Ведь сделал себе деньги — и хватит, остановись. Так нет. Получается, значит, стоит рискнуть еще. Потом еще и еще. Это как водоворот. Втянешься — не выплывешь. Может, домой? — задумался Иван. — Но там эта выдра. Вот гадина, получила от меня все, что хотела, но ей всегда мало. Нет, домой нельзя. Светка обязательно постарается разделаться со мной. Если не сама, то всего лишь один звонок от неизвестного доброжелателя: вам нужен Доцент? Пожалуйста. Михайлов Иван Дмитриевич. Севастопольский проспект. Даже номеров дома и квартиры называть не надо. К вечеру меня обязательно навестят. Стрелять будут сразу и на поражение. Дурацкое слово. — Поморщившись, погладил бородку. — Поражение. Впрочем, не надо забивать голову пустыми словами. Надо что-то решать. Ясно пока одно: из столицы уезжать я не могу, да и не хочу. Дарить все этой змеюке — ни за что. Если, конечно, все останется сыну — вопрос другой. Так. — Он нахмурился. — Вот оно, слабое место.