Хочу быть бедным (сборник)
Шрифт:
Литература («настоящая», «серьёзная», загнанная в полуподполье) существует вдали от логики сиюминутных выгод. И если «старый русский» герой когда-нибудь возродится, то, скорее, именно здесь, вдали от рекламных билбордов, извещающих об очередном вручении премии «Большая книга». Вряд ли это будет сразу «большой роман» – такой, чтобы бах, и все легли. Мы разучились читать и даже распознавать «большие романы», для них самих теперь нужно готовить почву. То есть опять-таки нащупывать их героя.
Собирать по крупицам, по чёрточкам, медленно и осторожно
В рассказе «Легионер» (неизвестно с какого перепугу показавшемся жеманному критику из Майкопа мелодрамой) проделывается именно эта работа.
Молодой мужчина, бывший офицер, в полном соответствии с законами уходящей эпохи, «добился успеха» – оставил армию и попал в телевизионную журналистику. «Там ему сразу дали гринлайт, потому как ходить в грязных трусах и пить воду с бациллой в горячих точках не каждый хочет, а Саня к войне привычен».
Мог бы расти и дальше, но для этого требовалось как раз то немногое, к чему Саня Жуков по прозвищу Маршал оказался непривычен: интриговать и заискивать. В очередной раз столкнувшись со служебными невзгодами, он как подарок судьбы воспринимает новогоднюю ссылку-командировку на погранзаставу в Таджикистан.
«Этот Новый год был лучшим за последние пять лет. Маршал просто молчал и наблюдал за тем, как празднуют погранцы. А его и не трогали, и не стеснялись – свой как-никак человек. Пусть погрустит, если душа просит. Но Саня не грустил. Он отдыхал».
Вернувшись в Москву, Маршал узнаёт, что с работы его уволили, не без участия не взаимной, к счастью или увы, возлюбленной. Тут, по нынешним временам, самое время отправить его в запой и всласть порассуждать на тему «Ужасный век, ужасные сердца» либо заставить в соответствии с временем «выживать-барахтаться», но рассказ заканчивается иначе.
«Окончания фразы он не слышал. Закрыв за собой дверь, последний раз скользнул взглядом по лабиринту телекомпании. День как день. Обычная суета. Ничего особенного для того, кто через пару недель будет за сотни километров отсюда».
Ясно, куда направился «Маршал Жуков». Ну военкомат же. Ведь не «легионер» он никакой, не наёмник, а просто солдат, чью армию распустили.
Его другу, оператору-наёмнику, приходится «пахать на врагов из Би-би-си», потому что он обременён семьёй. Такова извращённая логика времени: право на нормальное обывательское существование добывается по волчьим законам. А «легионер» одинок и потому может позволить себе роскошь жить по нравственному закону.
По-моему, это удача – встретить такой рассказ рядом с нюхающими свои оригинальные портянки ромуальдычами.
…Недавно попалось любопытное интервью композитора Владимира Мартынова. А именно вот такой фрагмент:
«– Ни
– Например?
– Ведь оно связано с чтением нот. И получается, что музыкант без текста – ничто. А может, он способен реализовать ещё какие-то свои возможности? В 70-е годы у нас была рок-группа. В ней участвовали мы, консерваторцы-«нотники», и рокеры без образования. Если у нас убирали текст – мы ничего не могли сыграть. А когда он появлялся перед рокерами – немели они. Для них текст оказался тормозом – это было открытие».
«Композиторство», оказывается, способно блокировать музыку.
«Писательство» блокирует литературу? Говорят, если сороконожка задумается о том, как ходит, она не сможет сделать ни шагу. Так чего же ждать от «сороконожки», которая превратила думанье о способах ходьбы в главное дело жизни?
Хватит уже, наверное, страдать по Набокову, которого от нас скрывали большевики. Хочется уже дальше жить…
Мёртвые души и доктор Сенчин
– Доктор, я буду жить?
– А смысл?
Романа Сенчина держат в нынешнем литературном мейнстриме за злого следователя. Дескать, вы хотели «почвы» – лопайте на здоровье, не подавитесь. У нас тут, в демократии, всё есть.
Патриотически настроенные граждане Сенчина за это не любят.
Считается, что он добивает раненых: жизнь, дескать, и так плоха, а у него в книжках ещё хуже. Лучшему на сегодня сенчинскому роману «Ёлтышевы» вменяют чуть ли не русофобию: до того безнадёжно всё. Уж не заказ ли Мировой Закулисы он исполнял? Ведь заранее ясно, чем кончится, – а в хорошей литературе, как и в жизни, должна быть надежда, на худой конец, «неожиданный поворот сюжета», не может же писатель не понимать этого?
Однако в хорошей литературе (как и в хорошей жизни) превращения происходят «за скобками» – не в жизни, а в душе человека. Ну вот мы-то, пока читаем, всё-таки надеемся вопреки очевидному: «Прорвутся, выберутся». А этого как раз ни в коем случае нельзя делать…
Ну да я увлёкся. Сперва сюжет.
Начальник вытрезвителя милицейский капитан Ёлтышев, осатаневший от понимания того, что ничего уже не переменится к лучшему в его жизни (а ведь и хотел-то немного: «жигуль-шестёрку» да семейного благополучия), совершает под влиянием дурного настроения «проступок»: едва не убивает нескольких человек. Его увольняют и лишают ведомственной квартиры. Ёлтышевы едут в деревню к тётке жены. В развалюшку без воды и сортира. Наибольшим потрясением этот переезд оказывается для двадцатипятилетнего старшего сына, лишённого возможности отлёживаться от всех проблем в отдельной комнате. Младший сын Ёлтышевых сидит за драку в тюрьме.