Хочу быть богатой и знаменитой
Шрифт:
— Бедный — бедный! Прости, все из-за меня. Я ненадолго. Тебе надо отдыхать, так доктор сказал. Ко всему меня там ждут.
— Кто это? — Голос Игоря был полон ревности.
А девочка этого и не заметила:
— Да Регина Александровна. Она кровь для Эмика сдавала, хотя сама первый день из госпиталя. У них что-то там идеально совпало. У Эмика кровь какая-то редкая, а наша Регина то ли универсальный донор, то ли у нее сходные особенности, я не вникала. Ты-то как?
— Да все как после классической драки. Главное, голос на месте и шея
— А личико?
— Шрамы украшение для любого мужчины. Нос не сломан, зубы целы, над бровью все зарастет. А фонарь — это так экзотично для оперного певца — просто редкость!
— А ребра?
— Ребра целые, мышцы болят.
— Слушай, а зачем тебе рукавички понадобились в драке? А?
— Вот любопытная какая! Кстати, откуда про перчатки узнала? Жалко, что потерял.
— Ничего не потерял. У меня они.
— У тебя?! Здорово, а то я уже расстроился.
— Чего они такие тяжелые? Ты туда камней напихал, что ли?
Молодой человек, глядя на нее старался не улыбаться, но разбитые губы сами разъезжались:
— Там по форме и по размеру ладони залит свинец. Это утяжеление. Смотри сама, просто ладошкой ударить или свинчаткой приласкать, что эффективнее?
— Вот оно что. А мне такое сделаешь?
— После всего этого? Куда денусь? Сделать придется и тебе, и Эмику. Как он там?
— Спит. Его изнутри просветили, там все малость побитое, но целое. Теперь спит. Только нос разбили основательно и крови много из-за этого потерял. Кстати, нос ему уже сделали. Прикинь, пластическая хирургия для Эмика. Красавец будет — закачаешься!
Оба засмеялись, только больной схватился за ребра и поморщился.
— Тош, а с тобой-то, что было?
— Кто бы знал. Какие-то отморозки укололи в шею, запихали в машину и куда-то повезли. А потом меня кто-то теребит, бубнит что-то, про то, что он ястреб, а какой-то там стриж уже где-то на подлете, и двое готовы — бред короче. Глаза открываю, машина стоит пустая, двери настежь, ключ в замке зажигания. Ну, я и поехала. Чего? Их ждать, что ли? А потом гляжу, по встречной на всех парусах три машины из офиса, я им поморгала и погудела. Они маленько обалдели, но остановились. Меня к себе пересадили, потом я оказалась дома. Только знаешь, что?
— Ммм?
— Этот, который бубнил, он одет был странно. И лица не было, только глаза, они ржали.
— Глаза ржали? Тош, это слишком сильно сказано. Глаза ржать не могут по определению. Это ведь глаза.
— Ну, не могу я объяснить, он смеялся без звука. Ему, короче, было весело.
— Ты после укола как?
— Нормально. Только противный вкус во рту и в голове звон, как после церковной службы. Но врачи сказали, что так часа два будет, а потом пройдет. Велели воду пить.
— С тобою не соскучишься. По всему выходит, тебя теперь стеречь надо, что ли?
— Ага! Два раза. Только бы понять, кому и чего от меня вдруг потребовалось, и от кого стеречь-то?
— По ходу дела это всем интересно.
Тут Игорь
В кабинете генерального директора собрались все, или почти все, заинтересованные лица. Решили, что основным докладчиком будет Тимур.
Расположив бумаги на столе в одном ему ведомом порядке, включил проектор, на экране появился первый кадр. На них смотрели девочки-близняшки.
— Знакомьтесь, сестры Тригорские: Наденька — та, что справа, и Верочка.
Готовили это «выступление» долго, потратив на выяснение основных обстоятельств немало времени. Следствие продолжало свою работу, периодически выискивая то одного, то другого участника событий. Но основные моменты уже были ясны.
Итоги расследования обсуждали вначале в агентстве у Тимура. Потом держали ответ перед заказчиком.
Господин Извеков оказался клиентом капризным и требовал на каждое утверждение неопровержимых доказательств. И сейчас Тимур освещал не материалы уголовного дела, а скорее рассказывал историю.
— В нормальной благополучной семье с папой и мамой врачами жили две девочки близняшки: Наденька и Верочка. Росли послушными, умными детьми. Окончили школу, поступили в медицинский, отучились положенный срок, получили дипломы, кстати, у той и у другой они красные. На празднике по поводу вручения дипломов предлагают им аспирантуру. Одной говорят, что нам нужен биофизик-генетик, а второй предлагают специальность биохимика-генетика. Девочки уже заканчивают аспирантуру и диссертации почти готовы, но за месяц до защиты Верочка заболевает и умирает. Патанатомическое исследование указывает на генетическое заболевание крови как причину смерти.
Наденька ссорится со своими родителями. Предъявляет им претензии в том, что они, врачи, могли бы выявить на ранней стадии такое отклонение. Если бы вовремя была проведена диагностика и мониторинг ее состояния, то можно было бы дать ей возможность побороться, проводя курс поддерживающей терапии, плюс наука продвигается вперед, может кто-то что-то бы изобрел, и сестра, может быть, осталась бы, жива. Накричалась на родителей, поссорилась с ними и уехала в неизвестном направлении.
В беседу вступил Лукин:
— Вот отсюда начинается вся история. И начинаются в полученной информации накладки и противоречия. На самом деле Верочка якобы умерла не от генетических проблем крови, а от инфекции, которую сама себе, якобы, ввела, чтобы получить доказательства устойчивости организма к вирусам и бактериям, если организм обладает определенными генетическими отклонениями в крови. Надо обратить ваше внимание на то, что обе сестры обладали этой особенностью, причем, это отклонение не является угрозой жизни, но работает в отношении выработки антител при наличии инфекции более эффективно, чем у людей, подобного аномалии не имеющих. Так вот, будто бы одна из сестер умерла, тело кремировали.