Хочу быть честным
Шрифт:
Сидоркин мне усиленно подмигивал, и я понял, что он хочет разыграть Ермошина.
– Нет,- сказал я,- за одну бочку не отдам.
– Это вы о чем?
– с деланным равнодушием поинтересовался Ермошин.
– Да так, пустяки,- пояснил я,- тут у меня завалялись гипсолитовые плиты, сотни полторы. Он хочет взять у меня за бочку олифы.
Клюнет или не клюнет? Но куда же он денется? Приманка слишком аппетитно пахнет. Сто пятьдесят гипсолитовых плит! Попробуй-ка вырвать их у Богдашкина.
–
– Да тебе зачем?
– говорит Сидоркин.- Ты ведь уже перегородки поставил. Вчера докладывал на летучке.
– Мало ли чего я докладывал,- отмахивается Ермошин и снова поворачивается ко мне: - Ну, берешь полторы бочки?
– Смеешься, что ли? Сто пятьдесят плит за полторы бочки олифы. Помажь ею себе волосы.
– Но у меня больше нет.
– Иди к Богдашкину. Может, он даст тебе сто пятьдесят плит.
– Ну, хорошо,- решает Ермошин.- Бери две бочки - и по рукам.
– Мало. Вези свои бочки Богдашкину.
Я неумолим, хотя знаю, что олифы у него в самом деле больше нет. Но ведь есть на свете и другие не менее ценные вещи. В конце концов мы сходимся на том, что Ермошин дает мне еще десять пачек паркета и немного флюса для газосварки.
Мы оба довольны сделкой: он думает, что ловко обвел меня вокруг пальца, я думаю то же самое о нем, и оба по-своему правы. И он и я выжали друг из друга все, что было возможно, направив на это всю свою энергию и все свои умственные способности. Все было бы гораздо проще, если бы Богдашкин дал каждому из нас, что нам полагается.
Только ушел Ермошин - зазвонил телефон. Я подумал, что это опять Силаев, и попросил Сидоркина взять трубку.
– Если Силаев, меня нет.
Сидоркин снял трубку.
– Алло. Одну минуточку. Главный инженер Самохин занят, но я попробую вас соединить... Она,- сказал Сидоркин, передавая мне трубку, и прикрыл глаза от нахлынувшего на него счастья.
В трубке я услышал голос Клавы.
– Это ты?
– Это я.
– Я тебе звоню просто так - поболтать.
– Ты нашла для этого самое подходящее время,- вежливо сказал я.
– Не сердись. Ты когда появишься? Я вчера ждала тебя весь вечер, потом пошла на "Иваново детство". Ты не видел?
– Нет.
Чего доброго, она мне сейчас начнет пересказывать содержание фильма.
– Возможно, я сегодня зайду,- сказал я.
– Правда?
– Может быть,- уточнил я.- А сейчас, извини, я тороплюсь.
Из прорабской мы вышли с Сидоркиным вместе. Дождь моросил по-прежнему.
– Значит, я подошлю машину и возьму пять мешков, - сказал Сидоркин, поднимая воротник плаща.
– Десять,- сказал я.- Возьми десять. Ты заслужил их сегодня.
8
Когда я вошел, Силаев сидел за столом один и разбирал
– Что ж так поздно? Курьеров за тобой посылать,- недовольно проворчал Силаев и, не дожидаясь ответа, кивнул на кресло, стоявшее у стола.
– Садись.
Я в кресло садиться не стал - оно слишком мягкое. В нем утопаешь так глубоко, что даже при моем росте я едва достаю подбородком до крышки стола. Может быть, такие кресла делают нарочно для посетителей, чтобы, сидя в них, посетители в полной мере ощущали свое ничтожество. Я взял от стены стул и придвинул его к столу.
– Как жизнь?
– спросил начальник, снимая с лампы матовый абажур.
– Спасибо,- сказал я,- течет потихоньку.
– Как здоровье жены?
– Силаев вынул из лампы кнопочный выключатель и ковырял в нем отверткой.
– Спасибо, здорова,- мне уже надоело говорить ему, что я не женат.
– Ну хорошо,- сказал начальник и положил отвертку на стол.- Ты, конечно, знаешь, зачем я тебя вызвал?
После разговора с Ермошиным я догадывался, но на всякий случай сказал, что не знаю.
– Тем лучше, - сказал Силаев, - пусть это будет для тебя сюрпризом.
Он нажал кнопку звонка, и почти в то же мгновение в дверях появилась секретарша Люся, очень красивая девушка, только ресницы подведены слишком густо.
– Люсенька, принесите, пожалуйста, проект приказа на Самохина, - не глядя на нее, попросил Силаев.
Люся исчезла так же бесшумно, как и появилась. Силаев посмотрел на закрывшуюся за ней дверь и почему-то вздохнул.
– Как у тебя дела?
– спросил он, помолчав.- Что-то я давно на твоем участке не был. По плану у тебя когда сдача объекта?
– К Новому году.
– А по обязательствам?
– К первому декабря.
Это все он знал не хуже меня, и я подумал, что он задает вопросы, лишь бы поддержать разговор. Начальник посмотрел на меня и сказал, помедлив:
– Так вот. Сдашь его к празднику.
– Неготовый?
– спросил я.
– Зачем же неготовый? Подготовишь и сдашь.
В дверях снова появилась Люся. Постукивая тонкими каблучками, она прошла к столу, положила перед Силаевым лист бумаги.
– Все?
– спросила она, усмехаясь, как всегда, когда говорила с начальством.
– Нет, не все,- строго сказал Силаев.- Объявите по участкам, что сегодня в семнадцать тридцать состоится производственное совещание. Нет, объявите, что ровно в семнадцать. Все равно меньше чем за полчаса их не соберешь.