Хочу быть лошадью: Сатирические рассказы и пьесы
Шрифт:
Инспектор. Одну минуточку… Вот это да! Какое необычайное стечение обстоятельств!
Преступник. Что ты хочешь этим сказать?
Инспектор. Брат, я могу спокойно тебя арестовать. Мы действительно братья, но только наполовину.
Преступник. Говори яснее.
Инспектор. Когда утром меня вызвали во дворец, Граф был в пижаме. Неожиданно мой взгляд упал на его обнаженную голень.
Преступник. Обыкновенная
Инспектор. На худой голени старца я заметил серебряный браслет с выгравированной на нем короной. Искусно опрашивая Графа, я получил от Графа признание, что много лет тому назад он надел точно такой же браслет на ногу ребенка, который родился у него от одной замужней женщины. А теперь смотри сюда, видишь? (Поднимает штанину.)
Преступник. Серебряный браслет с короной!
Инспектор. Да. Его я тоже ношу с детства, так же, как и медальон. Он даже мне немного режет, с тех пор как я стал взрослым, а теперь начинаю полнеть. Итак, я внебрачный сын Графа.
Преступник. Этого плюгавого скупердяя, который не платит долги?
Инспектор. Выбирай слова. Как ты можешь так говорить о моем отце и о Графе!
Преступник. Если я расскажу тебе, зачем я прокрался этой ночью в спальню Графа, ты изменишь свое мнение.
Инспектор. Говори!
Преступник. Да, признаюсь. Я был ночью в спальне Графа. И знаешь с какой целью?
Инспектор. Нет, не знаю.
Преступник (широко открывая рот). Посмотри сюда, оуаа… сю…
Инспектор. Ну, ну, открой пошире, я ничего не вижу.
Преступник. А теперь? Аааа…
Инспектор. Где?
Преступник. Здесь, вверху, в коренном.
Инспектор. Вижу, золотая пломба. Ничего особенного.
Преступник. Такие пломбы ставил только мой отец. Золотые с собственной монограммой и датой. Он был известным дантистом.
Инспектор. Как дантистом? Значит, он не был дворянином? Какое падение! Собственно, я не должен бы с вами разговаривать.
Преступник. И точно такая же пломба у Графа. Умирая, мой отец призвал меня к себе и сказал: «Сын мой, один Граф до сих пор не уплатил мне за пломбу. Приказываю тебе найти бесчестного аристократа и отобрать ее у него. Ты его легко узнаешь, так как пломбу такого рода я ставил только одному пациенту — именно ему. Внизу, спереди. Это моя последняя воля». Сказал и умер. Он был человеком суровым и мстительным.
Инспектор. Граф имеет право не платить за пломбу. На то он и Граф.
Преступник. Однажды случайно я шел по аллее парка. На скамейке сидел какой-то человек и читал газету. Неожиданно он ужасно зевнул… Мне достаточно было одного молниеносного взгляда в полость его рта. Это был Граф.
Инспектор. Наверно, когда он лечился у твоего отца, у него как раз и начался роман с твоей матерью, вот почему у меня такие ужасные зубы. Да, откуда у тебя такой красивый перстень? (Приближаясь и всматриваясь в перстень.) Ну да! Тот самый!
Преступник. Кто, бога ради, говори, кто изображен на этом миниатюрном портрете?
Инспектор. Сначала объясни, откуда у тебя этот перстень.
Преступник. Этот перстень принадлежал нашей матери. Она получила его от кого-то в подарок. Он появился у нее с той поры, как возле нашего дома стоял цыганский табор. Эти цыгане, уезжая, и похитили моего младшего брата, то есть тебя. Умирая, она завещала мне этот перстень и велела носить его всегда.
Инспектор. Все сходится! На этом портрете изображен тот цыган, который меня воспитывал.
Преступник. Неслыханно!.. (Пауза.)
Инспектор (холодно). Любезный господин. Сначала я думал, что ваш отец был дворянином, так же как мой. Потом я смирился с мыслью, что он был простым дантистом. Но теперь оказывается, что он не был даже дантистом. Нет, этого я не перенесу.
Преступник. Итак, что вы собираетесь делать?
Инспектор. Одну минуту, дайте мне сосредоточиться…
Преступник. Подумать только, я чуть не стал на путь преступления, чтобы выполнить волю какого-то там дантиста! Я готов извиниться перед Графом. Пожалуйста, арестуйте меня.
Инспектор. Нет, в этой ситуации я вас не могу арестовать. Всем стало бы известно ваше происхождение, а теперь, после ошеломляющих фактов, касающихся моего рождения, я должен любой ценой избежать скандала.
Преступник. Да, я мог это себе представить, ведь я чувствовал зов крови. По ночам мне мерещились огни табора… скрипки… далекий лай собак… привольная жизнь… Это не то, что бормашины и протезы! Долой мещанство (напевает чардаш). Я чувствую, как во мне пробуждается национальное самосознание. Да здравствуют свободные цыгане! Может, вам погадать, а?
Инспектор. Отдаю вам недостающий кусочек уха. Теперь против вас нет никаких улик. Но я ставлю одно условие: наше родство должно остаться тайной.